Стивен Соломита - Взмах ножа

Пако знал, что тишину, которая наступила сразу после этих слов, надо было немедленно разрядить, но тут же понял, что ему самому лучше всего промолчать.

— Слушай, Пако, — полицейский заговорил ровным голосом, как бы между прочим, — а как вообще можно попасть на пятый этаж, чтобы этого никто не увидел, не услышал? Объясни.

— Честное слово, не знаю. Я только увидел, как упал Чедвик, а потом этот взрыв.

— Но ведь кто-то пробрался мимо собак, перелез через решетку. И не попался на фокус с кондиционером. Откуда он все знал? Ты ведь наверняка думал об этом.

— Понимаешь, мне тут невесело приходится.

— Понимаю, Пако. Но все-таки ты же должен был попытаться понять, с какой стороны появился человек, который все это задумал и провернул?

— Конечно, я думал обо всем этом. И я тебе так скажу: наверное, это кто-то из конкурентов.

Мудроу присел на край кровати и начал зачем-то гладить повязку на руке Пако.

— И как ты думаешь, кто бы это мог быть?

Пако заговорил быстро, хотя и с трудом подбирая слова:

— Думаю, это Джозеф Иммоева, африканец. Он наш единственный конкурент. И ребята у него крепкие.

Мудроу сжал пальцы Пако так, что тот чуть не закричал от боли, но вместо крика раздалось какое-то бульканье и сопенье. Сержант, напротив, приободрился, пересел на стул и стал смотреть, как мечется в постели его подопечный. Все это время Пако жил на обезболивающих, и он не был готов к огню, внезапно охватившему его плечо. Хуже всего было то, что он не видел сержанта и даже не знал, где тот находится в данный момент.

Мудроу откашлялся.

— Ты, наверное, уже понимаешь, что тебе все равно придется мне все рассказать. Конечно, тебе хотелось бы отомстить самому. Но… так получается, что я буду задавать вопросы, — а ты будешь отвечать. Я должен выяснить, кто именно бросил гранату. Ты догадываешься, что посторонний не мог проникнуть в дом? Это исключается.

— Конечно, — поспешил согласиться Пако. — Ты абсолютно прав. Но откуда мне знать, кто это был? — Мудроу, не прерывая Пако, снял с ноги ботинок и поднял его над головой. — Это мог быть любой из охранников. Откуда мне…

На этот раз Пако заорал по-настоящему. Он кричал долго, пока не рухнул на подушку, уже погружаясь в темноту. Краешком сознания он понимал, что никто не прибежит на его крик, что в этой палате он был один на один с сержантом Стенли Мудроу, который сидел рядом и тихонько посмеивался.

— Послушай, Пако, — зашептал сержант. — Думаешь, мне нравится это все? Я знаю, что говорят обо мне ваши. Но я все же не такой, правда, и я тебе это докажу. Согласись, что, если я еще пару раз проверю как следует твою руку на прочность, ты выложишь мне все. Но я предлагаю тебе другое, услуга за услугу. Сдай его мне. Отсюда тебе все равно его не достать. А когда я его поймаю, в долгу не останусь. Это я тебе обещаю. Можешь не сомневаться, я постараюсь повесить на него половину того, что висит сейчас на тебе. И хватит морочить мне голову. Еще раз соврешь, и клянусь, я выдерну тебе руку с потрохами. Мне нужно, чтобы ты назвал имя.

— Энрике Энтадос. — Неожиданно для себя Пако заплакал.

— Откуда ты знаешь? — Мудроу наклонился к нему.

— Он исчез. Его давно уже не видели.

— Может, просто уехал на пару дней проветриться?

Пако не на шутку перепугался.

— Боже мой, я говорю тебе все, как есть. О собаках и ловушке знало всего несколько человек. Энрике знал. Понимаешь, он приехал из Пуэрто-Рико, это мамин племянник, это я устроил его на работу. Если найду, сам и поджарю. Он будет у меня гореть на медленном огне.

— Хорошо, хватит. — Мудроу достал блокнот и полез в карман за карандашом. — Начнем с его друзей и родственников.

Столкнувшись с трудной задачей, Мудроу приступал к ней с упорством, свойственным каждому детективу. Он терпеливо проверял все слухи, допрашивал всех свидетелей, пока не появлялась нить, за которую можно было ухватиться. Нередко информацию приходилось выдавливать, работа продвигалась, но при этом он никогда не забывай, что люди — разные, хорошие и плохие, и работать с ними тоже надо по-разному. Правда, в этом случае никакие подходы, никакое давление не помогали обнаружить след Энрике Энтадоса, а Мудроу не привык проигрывать, и теперь все чаще и чаще он разряжался с помощью алкоголя, если не мог справиться с раздражением, переходившим в ярость. Но в этот раз, сидя с капитаном в баре «Килларни Харп», он чувствовал скорее смущение, чем гнев. Мудроу был озадачен и обеспокоен. Он был уверен, что все, кого он допрашивал, говорили правду. Энрике Энтадос просто-напросто исчез.