Стивен Соломита - Взмах ножа

Но он простоял в переулке два часа, и те несколько пешеходов, что спешили укрыться от дождя, не обращали на него ни малейшего внимания. Даже Биглоу Джексон, который хорошо знал Джонни Катаноса, был одурачен жалким зрелищем сгорбленного наркомана с тяжелыми волосами и жидкой бороденкой. Джонни прислонился к черному ходу, давно заколоченному и запертому изнутри на три замка, в полной уверенности, что если и появится кто из жильцов, то примет его за наглотавшегося травки наркомана и прогонит пинком под зад. Но никто не вышел, и только Роза Верц, хотя в тот момент и была поглощена радиопрограммой психиатра Беллы Эффенхаузер, вещавшей о тонкостях наслаждения, заметила его, но старушка не представляла для него угрозы.

Уже почти стемнело, когда Дождь утих. Переулок — а он был на достаточном расстоянии от фонарей, оставшихся на Атторни-стрит, — освещался лишь тусклым светом, пробивавшимся сквозь занавешенные окна. Джонни знал, что в такой тьме его никто не увидит. Он подпрыгнул, ухватился за нижнюю перекладину пожарной лестницы и подтянулся. Снова, на этот раз гораздо острее, чем прежде, он ощутил подъем сил, кровь прихлынула к голове, внезапно стали горячими уши. Несколько секунд он испытывал наслаждение каким-то неожиданным чувством. Потом начал подниматься.

Два первых окна на пути Джонни вели в пустые квартиры, хотя официально обе были сданы внаем и домовладелец Мигель Эванс ежемесячно получал чек от якобы проживающих там людей. Эти квартиры служили буферной зоной между неприкрытой нищетой улицы и несметными сокровищами четвертого этажа, где располагалась героиновая фабрика. Там каждый день полкилограмма героина расфасовывалось на мелкие порции и продавалось в близлежащей округе. Эта операция не могла оставаться незамеченной, и, конечно, время от времени появлялись смельчаки, строившие планы, размышлявшие о том, как бы прибрать к рукам все эти богатства. Но владельцу данного производства Рональду Джефферсону Чедвику до сих пор удавалось уберечь свой дом от воров. Двери первого этажа были всегда открыты, и любой мог заглянуть на лестничную клетку. Однако четырех вооруженных до зубов охранников вполне хватало, чтобы остудить пыл самого отчаянного уличного бандита, и мистер Чедвик чувствовал себя в полной безопасности.

Это была одна из причин, по которой грек оставался незамеченным. Другую, и не менее основательную, представляли собой Тереза Авилес и Эффи Блум, которые развлекали хозяев на другой половине дома. Они утоляли пыл семи местных уголовников, и в тот момент, когда Джонни пробирался мимо темных окон, Эффи Блум прижимала голову Энрике Васкеса к своей огромной материнской груди, с которой не сводили глаз еще пятеро бандитов. Седьмой, Пако Бакили, главнокомандующий в отсутствие мистера Чедвика, укрывшись от остальных в ванной, приник к упругим стройным бедрам стонущей Терезы Авилес. «Вот это удача, — думал Пако. — Этот козел Катанос, Зорба-урод, привел девчонок только вчера, а сегодня они уже явились сами». Он сделал глубокий вдох: мы покажем этим стервам, что такое настоящие мужики.

В окне четвертого этажа был установлен огромный кондиционер, единственный на всю округу, притом что напряжения едва хватало для тостера. Джонни на эту удочку не попался. Даже в темноте он легко разглядел натянутый провод: он был прикреплен к автомату, скрытому в пустом корпусе кондиционера. Не слишком впечатляюще для эпохи лазера, но вполне достаточно, чтобы остановить случайного бродягу. Ликвидировать эту ловушку смысла не было. Джонни не собирался возвращаться тем же путем. Грек заставил себя двигаться медленнее. Он видел освещенное окно на пятом этаже и два собачьих силуэта на его фоне. Это было как наваждение. Он двигался так тихо, так осторожно, и все же его ждали. Он подумал, каково было бы обладать таким чутьем, — так бы и прощупал все вокруг.

Собаки были великолепны. С первых дней их учили подчиняться только одному человеку, они всегда знали, что никто их не одолеет, никто не справится, когда они первыми прыгнут на чужака. Тренер натаскивал их на беззубых котах, старых, потерявших силу собаках, а однажды и на пьяном бродяге. К несчастью, их слабость была в их же силе: они умели только нападать. И бросались сразу.

Медленно, не торопясь, Джонни Катанос снял куртку и расстелил ее под окном, чтобы не был слышен звук падающих осколков. На окне была стальная решетка, и Джонни, просунув руку между прутьями, разбил стекло рукояткой длинного охотничьего ножа. В промежуток между окном и решеткой тут же вклинились зубастые пасти двух доберманов. Они угрожающе рычали, но не лаяли. Им перерезали голосовые связки, чтобы нападение было всегда внезапным, чтобы не дать жертве шанс скрыться. Если, конечно, собаки нападали с расстояния.

Читать дальше