Лайонел Уайт - Большой куш

Ровно в 4:30 он выехал на бульвар, идущий параллельно скаковой дорожке ипподрома. В 4:35 повернул на узкую асфальтированную аллею, ведущую к конюшням. Посередине нее стоял полицейский в форме и лениво отмахивал немногочисленным водителям, покидавшим ипподром, не дожидаясь конца скачек. Когда Рэнди проезжал мимо, он помахал ему. Рэнди кивнул и поехал к задней стороне здания ипподрома, где располагался главный офис.

До его ушей с трибун доносился гул возбужденной толпы: лошади взяли старт в седьмой скачке на приз Кэнэрси.

У главного офиса полдесятка машин стояли тут и там, нарушая правила парковки. От одной из них неторопливо отходил человек. Рэнди остановил машину у высокой глухой стены здания, выходившей на улицу.

Он взглянул на часы: минутная стрелка только что прошла отметку 4:40.

Неумолчный рев толпы на трибунах ипподрома вдруг оборвался, сменившись полным молчанием, но спустя мгновение Рэнди услышал бешеную тысячеголосую какофонию.

Опытный полицейский, он сразу же уловил на слух, что на ипподроме началась всеобщая свалка.

Приоткрыв дверцу автомобиля, он не сводил глаз с ряда из трех окон в глухой бетонной стене на расстоянии семидесяти футов от земли.

Когда Морис Коэн добрался до угла Южного бульвара и 149-й улицы, было 8 часов 30 минут утра. В газетном киоске он купил беговой листок и зашел в оживленный кафетерий по соседству. Он заказал чашку кофе и, достав из внутреннего кармана пиджака авторучку, аккуратно расправил лист на столике. Около сорока пяти минут он что-то чертил и писал. Затем сложил листок, сунул его в боковой карман, заплатил за кофе и вышел.

В банке на углу, около входа в метро, он с небрежным видом подошел к первому же окошку, просунул в него пятидолларовую купюру и попросил девушку-кассира дать ему два столбика пятицентовых монет — по два доллара в каждом. Улыбнувшись, она разменяла, как он просил, и протянула ему доллар сдачи.

Морис положил в боковые карманы по столбику монет.

Для сегодняшней работы он был достаточно вооружен. Морис знал, что столбик из сорока пятаков не менее эффективен, чем полицейская дубинка. К тому же с ним ничем серьезно не рискуешь: закон не считает пятачки оружием.

По пути в центр он открыл утреннюю газету и отыскал расписание поездов. Он решил поехать поездом, отправлявшимся в 12:30. Морис собирался делать ставки в каждой скачке — на всякий случай. Если в результате заварушки его арестуют, он, по крайней мере, сможет доказать, что на ипподроме он находился на законных основаниях.

Выйдя из метро у Центрального вокзала, Морис вскоре очутился на 42-й улице и вошел в вестибюль внушительного делового центра, расположенного между Лексингтон-авеню и 3-й авеню. Он вызвал лифт, даже не взглянув на табличку указателей: номер офиса был ему известен.

Секретарша мистера Соскина знала его и приветливо улыбнулась.

— Сейчас он занят, — сказала она. — Я могу чем-нибудь помочь или вы подождете?

Он ответил, что подождет.

Через пятнадцать минут она пригласила его в кабинет частного адвоката.

При появлении гостя Гарри Соскин не потрудился встать, а лишь небрежно взмахнул рукой и молча ждал, пока секретарша выйдет.

Морис сел и в первый раз за день закурил сигару, которую с утра таскал в кармане.

— Ну что, малыш, — сказал Гарри Соскин, — что за проблема? Надеюсь, ты не испортил отношения с офицером по надзору?

Морис покачал головой:

— Да нет. Тут все под контролем.

Он ухмыльнулся, достал из внутреннего кармана бумажник, бережно вынул стодолларовую купюру и бросил ее через стол адвокату.

— Сегодня после обеда я буду на Лонг-Айленде, — сказал он, — в Квинсе. Думаю вернуться в город не позднее половины седьмого вечера. Дай мне номер телефона, по которому тебя можно застать в это время — ровно в 6:30. Если вдруг не позвоню — тогда, скорее всего, меня задержала полиция. В этом случае я хотел бы освободиться под залог, и как можно скорее.

Несколько секунд Соскин молча смотрел на него, затем медленно покачал головой.

— Морис, мой мальчик, — сказал он, — ты знаешь, я никогда не даю советов, особенно бесплатных. Но мне кажется, ты не должен так рисковать, тем более надзор за тобой еще не снят.

— Я ничем не рискую, — оборвал его Морис. — Кстати, о каких таких бесплатных советах ты говоришь? Ты только что получил сто зеленых. А советы мне сейчас не нужны.

— Предположим, ты не вернешься в город в 6:30. Какое обвинение тебе могут предъявить?