Франк Тилье - Переломы

— Их главный, тот… лысый, что-то говорит. Удары прекращаются, и они… они раздевают меня.

— Что происходит?

— Они… подталкивают ко мне Наджат. Затыкают ей рот тряпкой, потом… заставляют меня… лечь на нее… Они…

Его душат рыдания. Алиса сжимает в руках дневник и закрывает глаза.

— Они требуют, чтобы вы… что-то сделали. Сделали, чтобы спасти свою жизнь.

Долгий стон, почти что вой.

— Иначе они убили бы меня! А ее бы все равно изнасиловали! Это дикие звери, ими движет что-то, чего я не понимаю, чего никто не может понять. Для них не существовало пределов, эти люди превратились в чудовищ. Они творили это все вместе. И я… я присоединился к ним. Я стал одним из них. У меня не было выбора.

— У вас не было выбора, никакого другого выхода. И вы подчинились. И сколько… Сколько времени это продолжалось?

— Две, три… десять минут. Или двадцать.

— А потом?

— Они вкладывают мне в руки нож. По их жестам я понимаю, что… что мне надо…

Он замолкает, давится рыданиями, и тогда психиатр подсказывает:

— И тогда вы сделали это. Вы убили.

— У меня не было выбора!

— Я знаю, иначе они сразу прикончили бы вас. Потом они велели вам отрезать у девочки прядь волос и положить в карман в качестве сувенира. И эта прядь до сих пор у вас. Верно?

— Да, да.

— Потом они взяли вас с собой и занялись другими женщинами.

— Да. Там были десятки женщин. Это продолжалось всю ночь, потом весь день и еще одну ночь.

— И скольких же вы убили, Клод?

— Там царило безумие, это была… какая-то истерия, там пахло злом, его можно было осязать. Для этих людей не существовало закона. Они убивали и смеялись. Мы… Мы уже не были людьми.

— Скольких?

— Я… Я…

Звук отодвигаемого стула, потом звук падения.

Услышав щелчок магнитофона, Алиса открывает глаза. Пошатываясь, она встает.

Отец не просто столкнулся с ужасом. Он принимал в нем участие. Он нес смерть, он отнимал жизнь.

И все это ради того, чтобы выжить.

Алиса задыхается, широко открывает рот, но воздух не проходит в легкие. Она кое-как добирается до окна и переваливается через подоконник на улицу. Она еще видит ремни на своих руках, чувствует обжигающую воду. Теперь Алиса знает, что действительно перенесла эти гнусные наказания, картинки возникают перед ней совершенно четко, словно лицо, медленно проступающее на поверхности воды. Она видит капли пара, оседающего на белой плитке, слышит скрип резиновых ремней на коже, чувствует обжигающие струи на своем детском теле. А перед собой, в клубах пара, она видит силуэт отца.

Он привязывал девочку в душе, приспособленном для ее матери, и включал горячую воду.

Все это происходило в действительности. Таким было ее детство. Ее детство и детство Доротеи.

Она пускается бежать сама не зная куда. Бьющий в лицо ветер придает ей сил. Она мечется без какой-либо конкретной цели, слабый шепот моря притягивает, направляет ее. Ей бы так хотелось уйти в темноту, в глубокие волны, и никогда не возвращаться. Ей хотелось бы привести свои мысли в порядок.

Выбившись из сил, она бредет по узкой дорожке между дюнами. Ветер становится все сильнее. Алиса поднимается по склону дюны до полузасыпанного песком блокгауза.

Она плачет. Плачет долго и навзрыд, до изнеможения, пока ею не овладевает ненависть. Что за человек ее отец, если он убивал детей и их матерей, пусть даже под угрозой смерти? А потом прижимал к своей груди собственных новорожденных детей?

Прислонившись к бетонной стене, она сползает на песок, ее взгляд устремлен вдаль, тетрадку она зажала между коленями. Ей страшно. Какие еще ужасы скрываются за ее черными дырами? Какие еще наказания?

Она гладит обложку дневника Доротеи. Ей бы очень хотелось открыть его, но это слишком трудно. Слишком трудно, потому что оттуда может вырваться наружу весь внутренний мирок Алисы. Дон Диего, бегущий за палкой, мать, не отводящая глаз от кладбища, отец, склонившийся над овощными грядками…

Доктор Грэхем прав: все те же образы.

Ветер мрачно завывает, порывами врываясь в блокгауз. Внезапно Алису охватывает ужас, она вскакивает. Этот пляж, вода вдали, пугающие тени, отбрасываемые дюнами. Может быть, где-то совсем рядом притаился Берди.

Алиса бежит к дороге. Она хочет найти свою машину. Скрыться. Она быстро садится за руль и трогается с места. Читать дневник сестры она будет не здесь. Только у себя дома, в единственном на свете месте, где она чувствует себя в относительной безопасности.