Луис Роча - Смерть понтифика

Контроль рождаемости? Жизнь — благо, и ребенок, особенно желанный — тоже. Для чего превращать божественный дар в тяжкое бремя?

Однополые браки? Не судите, да не судимы будете.

Целибат священников? А где об этом говорится в Евангелии?

Женщины в духовном сане? Мы все равны перед лицом Господа.

Долг церкви в том, чтобы посвятить себя служению верующим, помогая тем из них, кто нуждается сильнее всего, без различия расы или вероисповедания. Сблизиться с другими вероучениями, не осуждая их ценностей и установок, но разделяя их мудрость и любовь. Так ли уж призрачна мечта о христианине, молящемся своему богу в мечети, а мусульманине, творящем намаз в христианском храме, без злобы и вражды? Ибо Царство Небесное может и должно начинаться на Земле.

«Каким был бы наш мир, если бы папа остался в живых?» — удивляется Сара, закончив чтение, потрясенная и взволнованная. Разумеется, в Церкви произошел бы подлинный переворот. Наконец, Сара находит бумагу с записями на языке своей матери. Это — третье пророчество Фатимы, записанное сестрой Лучией.

«Я пишу по воле твоей, о мой Господь, отдавший повеление в лице Его Высокопреосвященства, синьора епископа Лерейры, и Твоей Святейшей Матери.

После двух уже описанных видений явился нам, слева от Богородицы и немного выше, ангел с пламенеющим мечом в левой руке, затем клинок воссиял и испустил языки пламени, которые едва не сожгли весь мир, однако же огонь погас, едва соприкоснувшись со свечением, исходившем из правой руки Мадонны, направленной ангелу навстречу. И ангел, указывая десницей на землю, громогласно возвестил: „Покайтесь, покайтесь, покайтесь!“ И увидели мы свет неизреченный, который есть Господь. И, точно в зеркале, явился нам епископ в белых одеждах. И мы чувствовали, что был то Святой Отец. И другие епископы, священники, монахи и монахини спускались по крутому склону горы, на вершине которой возвышался большой нетесаный крест, точно срубленный из дуба, и восходя, Святой Отец миновал полуразрушенный город, в глубоком смятении, передвигаясь неверным шагом, едва не теряя сознание от боли и страданий, непрестанно молясь о душах усопших, чьи тела устилали дорогу. Сойдя с горы, он преклонил колени у подножия большого креста, и погиб от выстрелов и стрел, насылаемых солдатами, епископами и священниками; там же умирали один за другим и прочие епископы и священники, монахи и монахини, а также миряне, дамы и господа всевозможных сословий и рода занятий. Под перекладиной креста парили два ангела, и оба держали стеклянные фиалы, в которые собирали кровь мучеников, молясь вместе с ними о душах тех, кто приближался к Господу».

«Погиб от выстрелов и стрел, насылаемых солдатами, епископами и священниками», — про себя повторяет Сара.

— Какие еще секреты — быть может, замещенные ложью, выдаваемой нам за абсолютную истину, таит в себе церковь? — еле слышно произносит девушка.

Из размышлений Сару выводит вопрос Рафаэля:

— Ты в порядке?

Он только что после душа, в халате.

— Да, все хорошо. С какого края ты ложишься?

— Я ухожу. Моя миссия выполнена.

Фраза действует на Сару, как вылитый на голову кувшин холодной воды:

— Уходишь?!

— Извини за все, что тебе пришлось пережить. Но ты должна знать, что я действовал так для твоего же блага.

— Уходишь? Но куда?.. — спрашивает Сара с плохо скрываемым удивлением и разочарованием.

— Спасать другие заблудшие души, — шутливо отвечает он.

Девушка встает с постели, подходит к нему:

— А как же мы?

— Мы? — вопрос сбивает Рафаэля с толку. Лицо девушки все ближе и ближе. Он чувствует нежный аромат, источаемый ее телом. — Мы… а что мы?

— Когда мы увидимся снова? — спрашивает девушка, глядя в глаза своему спасителю. — Почему ты не хочешь задержаться еще на несколько дней?

Рафаэль явно взволнован. Совсем не похоже на его обычное спокойствие.

— Я же сказал тебе, Сара, что ничего этого никогда не было. Ты понимаешь?

Девушка приближается еще немного, без страха и малейшего смущения пользуясь тем оружием, которым владеет:

— Разве ты не останешься со мной? — нежно воркует она. — Ты бы отдохнул, я составила бы тебе компанию…

— Нет, не могу. Мне и правда пора идти. Я должен забрать бумаги и доставить их в Ватикан. А там уже будут решать, что делать с ними дальше.

Саре кажется, что он хочет уйти, как раньше — как будто убегает не от нее, а от дьявола.

— Если это из-за моего отца…

— Нет, твой отец здесь ни при чем.