Тана Френч - Ночь длиною в жизнь

— Когда как… Сегодня получше, так он и орел орлом; а вот если…

Шай затянулся, держа сигарету большим и указательным пальцами, на манер гангстеров в старых фильмах.

— Когда похуже, приходится его в сортир на руках таскать, — заметил он.

— Врачи хоть знают, в чем проблема? — спросил я.

— He-а. Может, из-за работы, может… Ничего не могут сказать. В любом случае ему все хуже.

— А пить он бросил?

— Тебе-то что за дело? — раздраженно спросил Шай.

— Па бросил пить? — повторил я.

Кармела шевельнулась.

— Да нормально все.

Шай отрывисто рассмеялся — словно гавкнул.

— С ма он нормально обращается?

— Не твое собачье дело! — отрезал Шай.

Остальные трое замерли, ожидая, бросимся ли мы друг на друга. Мне было двенадцать, когда Шай раскроил мне голову на этих самых ступеньках; до сих пор шрам остался. Впрочем, очень скоро я его перерос. У него тоже есть шрамы.

Я не спеша повернулся к Шаю:

— Я ведь вежливо спросил.

— Что-то двадцать лет ты не спрашивал.

— Спрашивал, — тихо сказала Джеки. — Много раз.

— И что? Ты сама здесь больше не живешь, знаешь ничуть не больше его.

— Вот поэтому я и спрашиваю, — сказал я. — Па нормально обращается с ма?

Мы с Шаем уставились друг на друга в сгустившихся сумерках. Я приготовился быстро отшвырнуть сигарету.

— А если я скажу «нет», — хмыкнул Шай, — ты бросишь свою холостяцкую берлогу и переедешь сюда — присматривать за ма?

— В квартиру под тобой? Ах, Шай. Ты так по мне скучаешь?

Над нашими головами с треском поднялось окно.

— Фрэнсис, Кевин! Вы идете, в конце концов? — крикнула ма.

— Сейчас! — проорали мы хором.

Джеки фыркнула:

— Ах, нас послушать…

Ма захлопнула окно. Через секунду Шай откинулся на ступеньку, плюнул через перила и перестал буравить меня взглядом. Все расслабились.

— Мне все-таки пора, — сказала Кармела. — Эшли любит, чтобы мамочка ее спать укладывала, Тревору она нарочно все нервы измотает.

— А как ты доберешься? — спросил Кевин.

— Я машину за углом оставила. У меня «киа», — пояснила Кармела мне. — Тревор ездит на «рейнджровере».

Чего и следовало ожидать: Тревор, тот еще засранец, нисколечко не изменился.

— Подбросишь? — спросила Джеки. — Я прямо с работы, а сегодня очередь Гэвина на машину.

Кармела выпятила подбородок и неодобрительно прищелкнула языком.

— Что, за тобой не заедет?

— Не получится. Машина уже дома, а Гэвин с приятелями в пабе.

Кармела встала, тяжело опираясь на перила, и аккуратно одернула юбку.

— Ладно, подброшу тебя до дома. А если Гэвин не против, чтобы ты работала, мог бы и машину тебе купить. Ну, вы, чего ржете?

— А ты у нас феминистка, оказывается! — сказал я.

— Да ну вас, мне без лифчика никуда. А ты, красавица, кончай хиханьки и пошли, не то оставлю тебя с этими охламонами.

— Иду, иду, погоди… — Джеки убрала пачку в сумку, забросила ремешок на плечо. — Я завтра зайду. Фрэнсис, увидимся еще?

— Это как повезет.

Джеки потянулась и крепко сжала мою руку.

— Все-таки я рада, что позвонила, — сказала она негромко. — Здорово, что ты приехал. Ты — сокровище. Береги себя.

— Ты тоже хорошая девочка. Пока, Джеки.

Кармела сказала, нависая надо мной:

— Фрэнсис, мы… Ты еще появишься? Раз теперь…

— Давайте уже завязывать, — улыбнулся я в ответ. — Там посмотрим, ладно?

Кармела спустилась по ступенькам, и сестры пошли по Фейтфул-плейс. Мы смотрели им вслед, слушали, как отзывается эхом стук каблучков Джеки, как топает рядом Кармела, стараясь не отставать. Джеки намного выше Кармелы, даже если не считать каблуков и прически, но зато Кармела гораздо объемнее по окружности. Такое несоответствие превращает их в подобие дурацкой мульткоманды, готовой сталкиваться с неисчислимыми комическими катастрофами, чтобы в итоге поймать злодея и победить.

— Классные женщины, — тихо сказал я.

— Да, — ответил Кевин. — Точно.

— Сделай милость, не появляйся тут больше, — встрял Шай.

«Он, пожалуй, прав», — подумал я, игнорируя его замечание.

Ма снова проделала трюк с окном:

— Фрэнсис! Кевин! Я дверь запираю. Или вы сию секунду подниметесь, или ночуйте где сидите.

— Идите уже, — сказал Шай, — а то она всю улицу перебудит.

Кевин встал и потянулся, хрустнув шейными позвонками.

— А ты?

— Не, я еще покурю, — ответил Шай.

Дверь за нами захлопнулась, а он все еще сидел на ступеньке и щелкал зажигалкой, разглядывая пламя.

Ма свалила на диван пуховое одеяло, две подушки и стопку простыней, а сама отправилась спать, выразив таким образом свое мнение о наших посиделках снаружи. Теперь они с па жили в бывшей комнате мальчиков; спальню девочек переоборудовали в ванную — еще в восьмидесятые, судя по сантехнике цвета авокадо. Пока Кевин плескался там, я вышел на лестницу — слух у ма, как у летучей мыши — и позвонил Оливии.