Тана Френч - Ночь длиною в жизнь

— Надо же, я и не ожидал. Позор на мою голову.

— А разве… Я думала, тебя это не колышет.

— В смысле, с какой стати меня интересует, что происходит, если я носа сюда не казал двадцать с лишним лет?

Нора смотрела настороженно и озадаченно. Луна вышла из-за туч; в ее холодном неярком свете двор казался девственным и ненастоящим, неким аккуратным преддверием захолустного ада.

Я чуть не свихнулся, так мне хотелось услышать «нет», иначе впору было убираться — я узнал все, что могла сказать мне Нора.

— Нет, что ты, ничего такого я не имела в виду, — ответила она.

Что-то внутри меня перевернулось.

— Однако многие считают именно так, — возразил я.

— Когда-то, когда я была совсем еще крохотулькой — лет пять-шесть, — я вышла на улицу поиграть с котенком Салли Хирн, а большие мальчишки отняли его у меня — подразнить. Они перекидывали котенка друг другу, а я визжала… Ты пришел и заставил их прекратить: отдал мне котенка и велел отнести обратно Хирнам. Ты и не помнишь, наверное…

— Помню, — ответил я. В ее глазах светилась безмолвная мольба: Нора хотела, чтобы у нас было это общее воспоминание. Только эту мелочь я и мог ей подарить. — Конечно, помню.

— Тот, кто поступил так, не может никому причинить вред — нарочно. Может, я идиотка.

Во мне снова что-то перевернулось, на этот раз больнее.

— Никакая ты не идиотка, а просто милая девушка. Самая милая.

В неясном свете она походила на девчонку, на призрак, словно сногсшибательный черно-белый вариант Рози выскользнул на зыбкое мгновение из мерцающего старого кино или из сна. Стоит коснуться ее, и в мгновение ока она снова превратится в Нору, растает, исчезнет навеки. От ее улыбки сердце выскакивало из груди.

Я тронул ее волосы кончиками пальцев, ощутил на запястье ее быстрое теплое дыхание.

— Где ты была? — спросил я тихо, у самых ее губ. — Где ты была все это время?

Мы прижались друг к другу как потерянные дети, страстно и безнадежно. Мои руки помнили мягкие горячие изгибы ее бедер наизусть, они словно всплыли мне навстречу из каких-то глубин мозга, казалось, давно закрытых. Не знаю, кого искала Нора; она поцеловала меня с такой силой, что я почувствовал вкус крови. Нора пахла ванилью. Рози обычно пахла лимонными леденцами, солнцем и растворителем, которым на фабрике счищали пятна с одежды. Я запустил пальцы в густые кудри Норы и почувствовал, как ее грудь прижимается к моей — на секунду мне показалось, что она плачет.

Нора отодвинулась первой и, тяжело дыша, одернула свитер. Ее щеки пылали.

— Мне пора, — сказала она.

— Останься, — попросил я и снова обнял ее.

Она задумалась, покачала головой и сняла мои руки со своей талии.

— Я рада, что ты пришел.

«Рози осталась бы».

Я чуть не сказал это вслух; и сказал бы, если бы верил, что это хоть как-то поможет. Вместо этого я откинулся на спинку скамейки, глубоко вздохнул и слушал, как сердце потихоньку успокаивается. Тогда я взял руку Норы и поцеловал ее ладонь.

— И я рад. Спасибо, что вышла ко мне. Теперь иди, пока не свела меня с ума. Сладких снов.

Ее волосы растрепались, мягкие губы опухли от поцелуя.

— Счастливо добраться, Фрэнсис.

Она поднялась, запахнула пальто и прошла по двору, ни разу не оглянувшись. Потом скользнула в дом и закрыла за собой дверь. Силуэт Норы двигался по подсвеченным шторам в спальне, а я сидел на скамейке, пока колени не перестали трястись. Тогда я перебрался через стену и ушел домой.

На автоответчике меня ждало сообщение от Джеки с просьбой позвонить.

«Ничего важного, так. Просто… ну, сам понимаешь. Пока».

Усталый голос сестры казался старше, чем когда-либо. Я и сам так развинтился, что не мог решить: страшно перезванивать завтра, учитывая, что произошло, когда я не ответил на сообщения Кевина, но Джеки с Гэвином хватит удар от телефонного звонка в несусветную рань. Я отправился спать. Ворот свитера пах волосами Норы.

В среду я проснулся поздно — около десяти, чувствуя себя более истощенным, чем накануне вечером. Уже несколько лет я не испытывал запредельной боли — ни физической, ни душевной — и стал забывать, сколько она отнимает сил. С помощью холодной воды и черного кофе я счистил пару слоев шелухи с мозгов и позвонил Джеки.

— А, приветик, Фрэнсис.

Голос звучал хмуро, если не сказать хуже. Даже если бы у меня хватило времени и сил напрягать ее по поводу Холли, у меня бы язык не повернулся.

— Привет, милая. Я только что прослушал твое сообщение.