Александр Мазин - Паника

Когда агрессивное Дитя Дыма распростерлось у ее ног, Мякоть Жемчужницы довольно улыбнулась. Затем взяла его на руки и отнесла к ложу, на котором тот спал. Пусть Дающему Семя будет удобно! Затем Мякоть Жемчужницы вернулась на поляну и подошла к самке. Та была еще жива. Но скоро умрет. Только Древняя способна залечить такую рану.

Мякоть Жемчужницы наклонилась и перевернула самку на бок. Чтобы та не захлебнулась собственной кровью, пожила подольше, еще несколько часов. Пока Древняя управится с обоими Дающими Семя. Прикосновением она заставила сосуды самки, разорванные копытом, сократиться. Но не умерила ее боли. Страдания делают мясо пикантным. Если есть его сразу после смерти животного. Сейчас самка в беспамятстве. Но, несомненно, очнется через час-два. Дитя Дыма выглядело таким жалким! Древней трудно было поверить, что несколько минут назад она осмелилась сама напасть на Мякоть Жемчужницы.

«Вот, — подумала Древняя, — я справилась!»

Теперь ей было немного стыдно, что она так отчаянно звала ОНУ.

Рохан лежал там, где Мякоть Жемчужницы уронила его. Власть ее голоса по-прежнему лежала на человеке. Древняя мысленно —обратилась к своей Госпоже, но та не откликнулась. Должно быть, даже ОНЕ нелегко удерживать в счастливом неведении самого владыку!

При мысли о Том-Кто-Пришел Мякоть Жемчужницы слегка вздрогнула. Возможность стать мишенью его гнева ужасала.

ОНА молчит, значит. Мякоть Жемчужницы может спокойно заняться вторым. Именно этого ей и хотелось. Связь Рохана с Тем-Кто-Пришел могла оказаться более прочной, чем казалось Госпоже.

Присев на корточки рядом с Джибсом, Мякоть Жемчужницы быстро привела его в чувство. Плоть его повиновалась силе Древней так же хорошо, как плоть самки.

Значит, сопротивление Голосу не в плоти, а в сознании. Так решила Древняя.

Дающий Семя уставился на Мякоть Жемчужницы полубессмысленным взглядом. Явно не понимая, что с ним произошло. Тем лучше! Быстрыми точными прикосновениями Мякоть Жемчужницы взбодрила его тело. Теперь оставалось только возбудить его для соединения. Это казалось ей простым. Тем болев что Дающий Семя уже не раз соединялся с сестрами…

Ее ждала неудача!

Мякоть Жемчужницы нервно затрясла головой. Неужели и с этим, как с Роханом, ей не обойтись без помощи ОНЫ?

Древняя погрузилась в пучок жизненных нитей в животе Дающего Семя. И быстро определила, что причина нежелания — другая, не та, что у Рохана. Там был полный разрыв, и сила Древней угасала, едва прикоснувшись. Здесь же — всего лишь путаница жизненных токов, струящихся в обход обычных русел. Мякоть Жемчужницы проследила их и поняла, что струи сами стремятся к восстановлению прежних путей. Ей нужно лишь помочь им. Положив одну ладонь на мошонку человека, а вторую прижав к его животу над лобковой костью, Древняя запела необходимые слова, распутывающие клубок…

Джибс открыл глаза и увидел над собой сосредоточенное прекрасное лицо козоногой. Так она только оглушила его! Но как, черт возьми? Впрочем, неважно! Он попробовал сжать руку в кулак, но добился лишь слабого шевеления пальцев. Здорово она ему заехала) Или это таблетки офицера дали слабину?

Прикосновения горячих пальчиков Древней породили приятную дрожь. Похоже, она собирается его трахнуть? Что ж, это куда лучше, чем умереть. Джибс попытался улыбнуться, но у него лишь дрогнули уголки губ. Тысячи иголочек плясали на коже Дина. Давай, красавица! Джибс вспомнил о снадобье Тарарафе. Сейчас он узнает, кто сильней: духи масаи или эти козоногие нимфы?

Древняя действовала уверенно… и необычайно нежно. Да, она была куда ласковей, чем те, кто развлекался с ним в первую ночь. Вернее, развлекались им…Впрочем, какая разница? Ага! Похоже, у нее проблемы! Джибс достаточно хорошо видел в темноте, чтобы разглядеть: Древняя озадачена.

«А ведь она чертовки красива! — подумал Дин. — И руки такие мягкие!»

Он почти забыл о той железной твердости тела Древней, с которой совсем недавно столкнулись его собственные руки. И даже пожалел, что принял снадобье. Мякоть Жемчужницы была привлекательней других. Тем болев что здесь, на поверхности. Дин мог ее видеть, а это придавало новый интерес любовной игре. Но не похоже, что козоногая собирается сдаться! Дерзай, красавица!

Дин не знал женщин до девятнадцати лет. И был воспитан так, что долгов время относился к ним, как к необязательной для воина, но безопасной при правильном подходе части мира. Правильным же подходом его учителя понимали полное игнорирование. Позднее, когда жизнь Дина Джибса вступила в новую фазу, женщины легко и естественно вошли в нее. Как источник удовольствия. Дин легко обретал власть над ними. Но никогда не злоупотреблял ею. И никогда не позволял женщине получить власть над собой. Он не огорчился, когда лет семь назад перестал испытывать влечение. Но обрадовался, когда Древние вновь разбудили его сексуальные функции. И был слишком уверен в себе, чтобы заметить, как его желания понемногу выходят из-под железного контроля воли.