Уоррен Мерфи - Последний порог

– А ты откуда знаешь?

– Они без разрешения проникли в комнату, когда я размышлял о Последнем пороге – и так же, не испросив разрешения, напали на меня. Поэтому я и заключил, что среди них нет истинных приверженцев Веры.

Римо вспомнил, как в холодильнике дымное облако тоже клубилось вокруг него. Значит, и Чиун, как видно, сделал то же, что и Римо, когда понял, что ловушка вот-вот захлопнется. Римо вспомнил, как его желудок словно сдавила чья-то рука, и начало быстро неметь тело. То же чувствовал он всякий раз, когда в организм попадал какой-нибудь яд – и от этого существовало единственное верное средство. Римо активизировал кислород в крови, чтобы абсорбировать яд, затем сконцентрировал всю энергию на желудке – вечном вместилище жизни и смерти, и когда приток крови вместе с пузырьками кислорода вынес в желудок яд, ввел в действие пищевод и изверг наружу отраву вместе с содержимым желудка. Пол холодильника украшала теперь разноцветная зловонная лужица – прямо под трупом Вики Энгус.

Римо опустился на одно колено перед вздутыми мешками, еще недавно бывшими Ят-Сеном и Глюком.

– Я хотел бы, ребята, чтобы вам было побольней, но, к сожалению, у меня нет времени.

Вонзив указательные пальцы в головы наемников – вернее, в то, что от них осталось – Римо ощутил, как фаланги пальцев входят в мозг, в котором до этой секунды еще теплилась жизнь, после чего трупы, перелетев через зал, приземлились рядом с лужей блевотины на полу холодильника.

Римо взглянул наверх. Чиун, стоя на галерее, с интересом взирал на Чарли, которого била мелкая дрожь. Глаза Римо встретились со взглядом старого корейца, и что-то такое увидели они друг у друга в глазах... то было уважение сына к мудрому отцу, и гордость отца за взрослого сына.

Этого момента и ждал Чарли Ко. Мгновенно выпрямившись, он с силой направил острие смертоносного ногтя в то самое место, где под подбородком Чиуна виднелась светлая полоска незащищенной плоти. Адреналин словно взорвался в мышцах Чарли Ко – от сознания того, что через секунду голова старика навеки отделится от его тела.

Если бы только не эта секунда... Именно ее хватило фигуре в желтом кимоно, чтобы словно растаять в воздухе – ноготь Чарли поразил пустоту. Затем что-то с силой дернуло его за запястье, и он с трудом удержался на ногах, едва не свалившись через перила.

Кисть его правой руки, однако, продолжала движение. Все еще сжатая в кулак, с поднятым указательным пальцем она перелетела через балкон, подпрыгнула на краю металлического настила и упала на пол разделочного цеха.

Из обрубка правой руки Чарли хлынула кровь; вспрыгнув на балкон, Римо обхватил одной рукой шею Чарли Ко, другой сжал предплечье – кровь прекратила течь, но сам Чарли ничего не чувствовал из-за невыносимой, ослепляющей боли.

– Ну, приятель, – произнес Римо. – Поговорим сейчас – или предпочитаешь подождать до обеда?

Чарли судорожно выдохнул, понимая, что это конец – но вместе с тем почему-то чувствуя, что, если он заговорит, адская боль пройдет быстрее.

– Нас нанял тот старик... чтобы убить в стране всех, кто ест мясо.

– Каким образом?

– Яд... особый, из двух компонентов... он нам сам его дал. Одна часть должна была идти в мясо, а другая – в специальный газ...

– Для чего?

– Если бы любой из компонентов оказался ядовитым, власти обнаружили бы его и придумали бы противоядие. Яд в мясе сам по себе не представляет ничего – а газ активизирует его, делает смертельным.

– А как вы умудрились отравить мясо?

– Эдди... тот, который был на лестнице... он работал правительственным инспектором на этом заводе. И добавлял яд в чернила, которыми на тушах ставили клеймо... Министерства сельского хозяйства...

Значит, Смит был прав. Римо снова перенес внимание на стонавшего Чарли.

– Где Мэри?

– Отправилась с докладом к главному.

Чиун взглянул на Римо.

– А главный где?

– Отель “Шератон”, номер 1824.

– Надо же... Ничего не забыл?

– Нет, еще... Мэри потом поедет в аэропорт, чтобы с самолета распылять газ над городом...

Римо с отвращением убрал руки. Боль в теле Чарли стихала, но из обрубка правой вновь хлынула кровь.

– Идем, папочка, нам пора, – сказал Римо.

– Нет, сын мой, ты сам должен убить его.

Римо нетерпеливо обернулся к нему.

– Это почему же?

– Так сказано – ты нанесешь удар, который снимет с моего отца бремя позора.

– Ну скажи на милость, где это сказано?

– Ты делай, что тебе говорят, – досадливо покривился Чиун. – Отчего ты всегда, всегда со мной споришь?