Уоррен Мерфи - Клиника смерти

Потом можно будет врезать по чьим-нибудь шинам и пожелать кому-то веселого праздника Свиньи, но сейчас, когда близилась полночь и колокола замолкали, когда люди собирались ложиться в теплые постели, у Римо оставалось только одно – то, что Мастер Синанджу считал их главным достоянием. Искусство убийцы-ассасина.

Было около трех часов ночи, когда за несколько домов от особняка Уилберфорса остановилась машина с потушенными фарами и работающим мотором. Двое в темных пальто, держа что-то в руках, направились вверх по улице. Римо слышал, как плескалось и булькало содержимое их ноши. Вероятно, керосин. Римо замер в тени у края тротуара и пропустил их мимо. Он почувствовал запах алкоголя и последовал за двумя устало двигавшимися фигурами, легкий и незаметный, как сама тьма.

Они пересекли улицу и заснеженное пространство перед домом, которое весной превратится в газон Уилберфорсов. Когда, тяжело дыша, один из них принялся осторожно взламывать фомкой подвальное окно, Римо прошептал:

– С праздником Свиньи.

– Тс-с, – сказал человек с фомкой.

– Я и так молчу, – ответил его спутник с двумя канистрами в руках.

– С праздником Свиньи. Всего наилучшего людям доброй воли, – сказал Римо. – Или недоброй.

– Эй, ты кто? – спросил человек, стоявший на коленях на снегу. Лицо его было раскрасневшимся и злым.

– Дух Синанджу явился, чтобы сообщить: вы ошиблись домом. Уилберфорс живет не здесь.

– Что ты несешь?

– Это не тот дом. Идемте со мной.

– Что ты делаешь тут в одной рубашке? Тебе не холодно? Кто ты такой?

– Я дух Синанджу и пришел показать вам дом, который надо поджечь. В канун праздника Свиньи я помогаю всем убийцам.

– Никто и не собирается ничего поджигать, – сказал первый, поднимаясь с колен. Изо рта у него вырывались клубы пара. Он был крайне удивлен, видя перед собой человека в одной рубашке, и не заметил даже, что у странного незнакомца пар изо рта не шел.

– Ты ведь не Санта Клаус, верно? Так что же ты делаешь тут с этими канистрами, как не пытаешься поджечь дом, а? Но зачем же поджигать не тот дом, который надо? Пойдем со мной, – сказал Римо.

– Ты знаешь этого типа, Марвин? – спросил человек, возившийся в снегу. Впервые вижу, – ответил второй, стоявший рядом.

– Я дух Синанджу, я пришел показать вам нужный дом, – повторил Римо. – Идите за мной. Я покажу вам дом Уилберфорса.

– Что скажешь, Марвин?

– Ничего не понимаю.

– Я тоже.

– Прикончим его?

– Мое дело поджоги, а не убийства, Марвин.

– Послушай, что он говорит. Этот сукин сын похож на привидение, а?

Темная фигура манила их пальцем за собой, и оба были уже не так уверены, что перед ними дом Уилберфорса.

– Проверим, может, он прав. А, Марвин?

– Давай. Тс-с.

На другой стороне улицы темная фигура, тихо скользившая по снегу, сделала им знак остановиться и прислушаться. Марвин по кличке «Поджигатель» услышал, как у него над ухом что-то просвистело. Он хотел ударить темный силуэт, но рука не слушалась, он перестал ее ощущать.

Его напарник швырнул в темную фигуру канистру. Марвин увидел, как сверкнула белая рука, и услышал глухой удар. Потом он сам полетел в грязь лицом вниз, керосин вылился на снег, а его ноги непостижимым образом оказались в воздухе.

– Будем отмечать праздник Свиньи. Итак, вопросы и ответы, – сказал Римо.

– Что? – спросил Марвин.

– Поверни голову. Вот так. Марвин, кто тебя послал?

– В чем дело?

– Так не пойдет, в праздник Свиньи вопросы задает дух Синанджу. Кто нанял тебя, спрашивает дух Синанджу, и ты отвечаешь…

– Ник Бэнно. Ник Бэнно.

– А, святой Ник. А где он живет?

– Больше ничего не скажу, – ответил Марвин. Он заметил движение руки незнакомца, почувствовал жжение в груди и предпочел вспомнить, где живет Большой Ник, сколько ему заплатили, где Ник проводил вечера, как выглядел. Еще Марвин вспомнил, что никогда не любил Большого Ника. Совсем.

– Спокойной ночи и веселого праздника Свиньи, – пожелал таинственный незнакомец в черной рубашке, и Марвин заснул навечно, даже не увидев взмаха руки.

Ожидавший в машине шофер попытался выяснить, что случилось с Марвином и его напарником. Снег мешал ему видеть происходящее. Ему послышалось, что кто-то произнес нечто вроде «веселый праздник Свиньи», а потом он уже ничего не слышал. Никогда.

– Вымостим улицу врагами, ля-ля-ля, – пел Римо. Мелодия ему понравилась, и он запел громче.

В одном из домов на втором этаже вспыхнул свет, и кто-то крикнул, чтобы он замолчал.