Уоррен Мерфи - Свидание со смертью

– А разве вас не интересует, где находятся Бауэр и Квантрил?

Римо смерил его взглядом.

– А откуда вам это известно?

Доннер закурил.

– Они были в доме, по которому вы спускались вниз. Пришили парня в одной из квартир, чтобы полюбоваться, как вы будете гореть. Я слышал, как они это обсуждали, просто стоял под дверью. Так я, кстати, узнал, и куда они направляются. Могу рассказать и вам – за соответствующую плату, конечно.

– Но я только что спас вам жизнь! – взорвался Римо.

– Верно. И я это очень ценю. Но ведь должен же я чем-то зарабатывать на жизнь? – И он выразительно пожал плечами.

– Сломай ему локоть, – посоветовал Чиун.

– Тогда я вообще ничего не скажу, и они найдут на вас управу.

Римо вздохнул. Конечно, этого неблагодарного типа легко можно было заставить заговорить, но ему было жарко, он был весь в копоти, и у него совсем не было настроения ломать кому бы то ни было локти, даже во имя святой цели. Сунув руку в карман, он извлек оттуда пачку банкнот.

– Хорошо. Сколько вы хотите?

– Миллион долларов, – не моргнув глазом, ответил Доннер.

– Здесь восемьсот. Хотите берите, хотите – нет.

Минуту поколебавшись, Доннер выхватил деньги у него из рук.

– Может, на это построите себе ванную из бетонных блоков, – сказал Чиун.

– Вот, совсем другое дело, – проговорил Доннер, пересчитывая деньги. – Похоже, вы умеете держать слово.

– Так и есть, – согласился Римо.

– Тогда поклянитесь, что не убьете меня.

– Чтобы вернуть деньги? Клянусь.

– Вы оба мне это обещаете?

– Оба, – великодушно подтвердил Римо.

Доннер подошел ближе к двери.

– Хорошо, слушайте. Они отправились в город под названием Байерсвилль, что в трехстах милях к югу отсюда. Это город-призрак.

– А вы сами бывали там?

– Нет, читал про него в одном журнале. В пятидесятые там снимали дешевые вестерны, а сейчас город принадлежит Квантрилу. Он делает там свои видеофильмы для «Свидания с мечтой».

Доннер открыл дверь и собрался уходить.

– Секундочку! – остановил его Римо. – Любопытства ради: откуда вы знаете Квантрила?

– Просто работал с ним, – улыбнулся Доннер. – Возил нелегальных иммигрантов через мексиканскую границу.

Римо почувствовал, как кровь прихлынула к лицу.

– Женщин?

– Ага, их самых.

Одарив их еще одной ослепительной улыбкой, Доннер исчез, закрыв за собой дверь.

Римо стиснул зубы: только что перед ними находился убийца, повинный в смерти трехсот человек, а он вынужден был его отпустить.

Фары выхватили из темноты полинялый указатель. «Байерсвилль, – гласили облезлые, выцветшие буквы. – Смотри, как мы растем». Несмотря на оптимистический лозунг, единственной растительностью здесь были сорняки да высокая трава на обочинах изрытого колеями проселка.

Они миновали ухабистый подъем, и, сияющий в лунном свете, перед ними предстал город. Здесь было всего четыре квартала, включая церковь, банк, салун и несколько магазинов. На отдалении Байерсвилль выглядел как сказочный городок старого запада. Только подъехав ближе, можно было заметить, что здесь стоят всего лишь обветшалые постройки с фальшивым фасадом, лишенные какого-либо биения жизни.

Проезжая мимо этих видавших виды сооружений, Римо никак не мог вспомнить, что же они ему напоминают. И вдруг он понял: это же декорации из фильмов, которые показывали в приюте Святой Терезы.

В детском доме, где Римо рос, самой большой радостью были фильмы, которые привозили раз в месяц из ближайшего городка. Сгорая от нетерпения, дети собирались в цокольном этаже и ждали, пока сестра Мэри-Агнес зарядит допотопный проектор.

Фильмы предоставлял бесплатно владелец местного кинотеатра, поэтому трудно было ожидать, чтобы они были самыми последними или лучшими произведениями Голливуда. Кроме того, перед демонстрацией они должны были пройти через строгое жюри в лице сестры Бригитты, рядом с которой цензурное ведомство США могло показаться сборищем распутников и сутенеров. Так что чаще всего дети смотрели старомодные вестерны с героями по имени Верная Рука и Черная Душа. Верная Рука носил белую шляпу. Черная душа – черную. Сюжет был весьма незамысловат: добро борется со злом, все просто и ясно. И в конце, после упорной борьбы, неизменно побеждает добро. Какое-то время в юности Римо искренне верил, что в жизни есть только белое и черное, а между ними – пустота.

Вьетнам и работа в полиции Ньюарка заставили его расстаться с этой иллюзией, и все же Римо ощутил какой-то детский восторг, проезжая по безмолвному городку. Вот салун, где Рад Райдер вступил в перестрелку с контрабандистами и уложил всех до одного, а вот – через улицу, напротив, – конюшня, где Джон Уейн прыгнул в седло скакуна прямо с сеновала на втором этаже. Байерсвилль действительно оказался городом призраком, молчаливым, как смерть, населенным лишь тенями прежних героев.