Уоррен Мерфи - У последней черты

Чиуна нигде не было видно. Русские перемещались от одной хижины к другой, выволакивая оттуда перепуганных крестьян и сгоняя их на площадь.

Чтобы ускорить дело, они стреляли в воздух. А иногда и не в воздух.

На Римо налетела какая-то женщина. Он подхватил ее, успев заметить на груди кровоточащую рану. Женщина вздохнула и умерла у него на руках.

Из-за угла вышла группа солдат. Они встретились взглядами с Римо.

Все чувства Римо обострились, как никогда прежде, и он ринулся на русских. В него полетели пули, но он отчетливо видел каждую из них, каждую отдельную траекторию. Увертываться от этих выстрелов было для него не сложней, чем от стреляющего пробками игрушечного ружья.

Со стороны русских казалось, что Римо летит к ним, едва касаясь подошвами земли, на самом же деле его движение было подобно стремительному броску гремучей змеи.

Римо наотмашь ударил одного из русских, в один миг превратив его грудную клетку в желеобразное месиво. Тело обмякло и рухнуло.

– Нашли! – закричал другой солдат. – Нашли американца!

– Совершенно верно, – отозвался Римо, срубая его, как молодой росток. – Я американец!

Русские бросились врассыпную, пытаясь укрыться за камнями. Римо подскочил к ближайшей от него кучке солдат и стряхнул их с валуна, как клопов со стены. Со стороны могло показаться, что он щелкнул их совсем легонько, но ни один больше не поднялся.

– Американец! – окликнули сверху Римо, стоящего посреди груды трупов.

Это оказался полковник Дитко.

– Что?

– Мы не хотим никого убивать. Нам нужен только ты!

– В Россию я не поеду! – отрезал Римо.

– России ты и не нужен. Мы просто заберем тебя в уплату за сохранность этих людей, – он кивнул в сторону поселка.

– Всех не убьете! – с пафосом ответил Римо. – А вот я с вами разделаюсь до последнего.

– Хочешь повоевать – что ж, изволь! – сказал Дитко, солдаты которого имели приказ стереть Синанджу с лица земли вместе со всеми жителями. – Я прикажу моим людям стрелять по толпе.

Римо оглянулся на крестьян, в испуге прячущихся за стенами хижин. Выражение их лиц напомнило ему панику, которую он столько раз читал в глазах вьетнамцев во время войны. Ему стало искренне жаль этих людей. Они не хозяева своей судьбы и никогда ими не были. Веками они привыкли во всем полагаться на Мастера Синанджу и начисто разучились рассчитывать на собственные силы. И не их вина, что они стали такими. Теперь опорой этим людям был уже не Чиун, а он, Римо.

Римо медлил, взвешивая силы русских. Осталась лишь небольшая горстка.

Можно, пожалуй, успеть до того, как начнется стрельба.

Но тут Римо увидел, как один из русских волоком тащит Ма Ли. Она извивалась и кричала.

– Ма Ли! – выдохнул Римо.

Девушка была без вуали, и ее нежное лицо трепетало от страха.

– Ладно, ваша взяла, – сказал Римо и поднял руки.

Солдаты с опаской вышли из-за скалы, наставив свои АКМ на Римо.

– Проведите его вокруг этого сборища! – скомандовал полковник. – Мы прикончим его на виду у всех – чтобы другим неповадно было.

– Мы так не договаривались, – вставил Римо.

– Заблуждаешься. Об этом договорились наши лидеры.

– А где Чиун?

– На пути в аэропорт Пхеньяна. Я тоже должен поторопиться: хочу лично представить его Генеральному секретарю. Это будет мой великий день! Ну, мне пора.

И полковник Дитко заспешил к ожидающему его автомобилю.

Едва машина отъехала, как его заместитель подвел Римо к ближайшему дому и приказал встать к стенке. Он резким голосом отдавал команды, и пятеро оставшихся бойцов выстроились в ряд и навели стволы на грудь Римо.

– А глаза не завяжете? – спросил Римо.

Ответа не последовало. Солдаты прицелились.

– Готовьсь!

Римо увидел, как упала и закрыла лицо руками Ма Ли. Плечи ее сотрясались от рыданий.

– Цельсь!

– Если вы посмеете тронуть этих людей, я до вас доберусь! – в волнении пригрозил Римо.

– Я не верю в призраков! – засмеялся заместитель командира.

– В призраков – конечно. Но если вы меня не послушаете, то начнете верить в Шиву-Дестроера.

Что-то в голосе американца поколебало решимость офицера. И это было его самой большой ошибкой.

Не успел он отдать приказ, как со стороны скал один за другим прогремели пять выстрелов. И пятеро русских солдат пали с раздробленными черепами.

Римо мощным рывком разорвал веревку. Офицер не успел заметить, как к нему метнулась рука, вмиг превратив его лицо в кровавую кашу.

Римо поднял глаза. Смит лежал ничком; из дула его пистолета вился дымок. Он неловко дернулся всем телом, как кукла-марионетка в руках неумелого кукловода, и закрыл глаза.