— Он испарился! — выпалил Даффи, — Я даже не заметил, как он ушел, его же уже нет!
— Кого? — спросил товарищ по дежурству.
— Я даже не заметил, как он пошел! А его уже нет!
— Кого? — переспросил товарищ.
— Ты помнишь того парня, о котором я тебе как-то рассказывал? Все наши ветераны его помнят. Его отправили на электрический стул, без апелляции, без ничего. Это был предпоследний человек, казненный в нашем штате. Больше десяти лет назад.
— Да-а?
— Мне кажется, я только что видел его. Только он выглядел моложе и говорил как-то странно...
Коллега помог сержанту сесть в патрульную машину. После этого случая Даффи прошел обследование у полицейского врача, который порекомендовал ему немного отдохнуть вдали от напряженной городской обстановки. Сержант был временно освобожден от работы. Полицейский инспектор провел в его доме продолжительную беседу с членами семьи. В разговоре он спросил, где сержант держит свой сверлильный станок.
— Нас интересует инструмент, которым он распилил свой пистолет. Наш врач считает, что сломанный пистолет — это выражение его подсознательного стремления уйти из полиции, — объяснил инспектор. — Человек руками не в состоянии разломить дуло пистолета надвое.
— Нет у него никаких таких инструментов, — сказала миссис Даффи. — Он, когда приходит домой, только пьет пиво. Может, если бы у него и правда была мастерская, он бы не свихнулся, а, господин инспектор?
Полуденное солнце припекало людей на тротуарах Нью-Йорка, протянувшихся через Гудзон. Острые каблуки женских туфель погружались в мягкий асфальт, который жара превратила в черную жевательную резинку. Римо не спеша вошел в отель «Плаза» на Пятьдесят девятой улице и спросил у портье ключ от своей комнаты. Уже более десяти лет он постоянно спрашивал в разных гостиницах по всей стране ключи от номера.
«У белки есть гнездо, у крота — нора, даже у червяка, — думал он, — есть свой клочок земли, к которому он должен регулярно возвращаться. А у меня только ключи от комнат. И никакого дома».
В лифте молодая женщина в легком ситцевом платье красного цвета, едва прикрывавшем изящные округлости ее вызывающе выставленных грудей, заговорила с Римо о том, как приятно жить в таком прекрасном отеле, как « Плаза», и не хотел ли бы он прожить здесь всю свою жизнь?
— Вы живете в гостинице? — спросил ее Римо.
— Нет. У нас квартирка, правда в двух уровнях, в Джонсе, в Джорджии, — ответила женщина, недовольно надув губы.
— Но это все же дом, — сказал Римо.
— Не дом, а тоска зеленая, — сказала женщина. — Мне так нравится Нью-Йорк, ты даже не представляешь! Я просто влюблена в него. Да, люблю этот город. Вот Джордж, мой муж, он здесь работает. А я все время одна. Одна-одинешенька целые дни. Делаю, что хочу.
— Прекрасно, — сказал Римо и стал следить за тем, как мелькают цифры этажей на панели лифта.
— Что хочу и с кем хочу, — продолжала женщина.
— Прекрасно, — сказал Римо. Надо было подняться к себе пешком.
— Ты знаешь, что девяносто девять и восемь десятых процента женщин в Америке не знают, как правильно заниматься любовью?
— Прекрасно.
— А я отношусь к тем двум десятым процента, которые знают.
— Прекрасно.
— Может быть, ты один из тех, кто занимается этим с женщинами за деньги? Знаешь, ты ведь парень что надо.
— Прекрасно, — сказал Римо.
— Хотя я не вижу ничего плохого в том, чтобы заплатить за это, а ты?..
— Заплатить за что? — спросил Римо.
— За секс, дурачок.
— Прекрасно, — сказал Римо, дверь кабины раскрылась на его этаже.
— Куда же ты? — сказала женщина. — Вернись. Что тебе не нравится?
Римо остановился на полпути и зло усмехнулся. Ему пришла в голову одна мысль. По правде говоря, за последние десять лет он не мог припомнить ни одной другой, которая бы так его развеселила. Женщина, моргнув томными карими глазами, сказала:
— Ну, как?
— Подойди сюда, — позвал Римо; женщина бросилась к нему, грудь ее заколыхалась. — Хочешь получить колоссальное удовольствие?!
— С тобой? Конечно. Давай прямо сейчас, — откликнулась она.
— Примерно через пятнадцать минут сюда должен прийти мужчина. Лицо у него цвета лимонного сока. На нем будет темный костюм с жилетом — даже в такую жару. Мужик так лет под шестьдесят.
— Постой-ка, приятель, я не ложусь в постель с ископаемыми.
— Поверь мне. Получишь самый бешеный секс в твоей жизни. Но ты должна будешь сказать ему кое-что особенное.
— Что именно? — спросила женщина подозрительно.
Читать дальше