Крис Муни - Невинные души

Она, по-прежнему держа руки на затылке, медленно повиновалась.

В ногах кровати горела маленькая церковная свеча, и в ее неверном мерцающем свете Дарби получила первую возможность взглянуть на человека, утверждающего, что он Чарли Риццо. И у нее застыла кровь в жилах.

Перед мысленным взором Дарби вспыхнуло воспоминание. Ей тринадцать лет, и она лежит на животе в гостевой спальне родительского дома. Со всевозрастающим ужасом она наблюдает за грязными рабочими сапогами, медленно ступающими по ковру и приближающимися к кровати. Этот одетый в засаленный синий комбинезон рабочий был серийным убийцей по прозвищу Странник, вылитый Майкл Майерс из фильма ужасов. Из-под кровати ей была видна его жуткая маска из бинтов телесного цвета с дырками для глаз, к которой он пришил какую-то черную тряпку, прикрывающую нижнюю часть лица.

Маска на лице Чарли Риццо была сшита из человеческой кожи.

В высохшем и потемневшем лоскуте были вырезаны отверстия для глаз и рта, и в свете свечи она отчетливо видела выполненные черными нерассасывающимися нитками швы по контуру глазниц и потрескавшиеся складки, оборачивающие его шею. Заворачивающиеся края выреза для рта были пришиты прямо к губам. На них, как и на здоровой коже вокруг глаз, не было ни следа крови, инфицирования или воспаления. Эту… процедуру проделали очень давно, и кожа Чарли успела восстановиться.

У Дарби пересохло в горле, и она судорожно попыталась сглотнуть. Озаренная светом свечи спальня показалась ей жутким ирреальным местом, как будто она ненароком шагнула в какой-то портал и очутилась в одной из леденящих кровь историй Стивена Кинга.

Чарли стоял за стулом Марка Риццо, голова которого по-прежнему свешивалась на грудь. В свете свечи Дарби разглядела, что лицо Марка рассечено в нескольких местах и распухло, а кожа вокруг левого глаза и вовсе превратилась в кровавое месиво. Она решила, что Риццо избили до потери сознания. Когда Чарли положил руку ему на плечо, он не шелохнулся и не издал ни звука.

Дарби увидела грязные мозолистые шишки вместо ногтей на руках Чарли. Кто-то удалил у него ногтевые пластины.

— Это сделал не я, — сказал Чарли, указывая дулом пистолета на маску.

Она ему поверила. Он никак не мог сделать себе подобную операцию. Швы были ровными и аккуратными. Эту маску пришил ему кто-то другой. И этот человек обладал как опытом, так и терпением.

— Кто это сделал?

— Один из двенадцати, — последовал ответ. — Он пришил это мне на лицо в качестве напоминания.

— Какого напоминания?

— Скоро узнаете, — улыбнулся Чарли. — Но сперва вот это.

Он убрал руку с плеча Марка Риццо и начал лихорадочно расстегивать пуговицы своей длинной черной рубашки. «Нет, это вовсе не рубашка», — подумала Дарби. Длинное черное одеяние, похожее скорее на тунику или халат, было словно позаимствовано из минувших веков, у какой-то древней, нынче мертвой культуры, и вызывало в памяти европейские замки времен феодалов и смердов.

— Я родился с очень специфическим генетическим отклонением, — продолжал Чарли, расстегивая скрюченными пальцами без ногтей следующую пуговицу. — Вы об этом не забыли?

Дарби не забыла. Более того, диагноз Чарли был настолько редким и необычным, что она без труда вспомнила странное название аномалии.

— Ателия, — произнесла она. — Так называется состояние, когда ребенок рождается без одного или обоих сосков.

— Верно, — с довольным видом ухмыльнулся Чарли. — Это редчайшее состояние. Доктор Адамс, наш семейный врач, говорил мне, что в мире насчитывается не более двухсот тысяч человек с подобным отклонением. Это данные девяносто седьмого года, когда меня забрали. Вы помните, скольких сосков недосчитывался Чарли Риццо?

— Двух, — ответила Дарби, глядя на напоминающие крысиное гнездо черные грязные волосы поверх маски.

«Это не просто маска, — напомнила она себе. — Он носит лицо другого человека».

— Подойдите ближе, — сказал Чарли, наводя на нее дуло пистолета. — Я хочу, чтобы вы это увидели. Достаточно.

Дарби остановилась в футе от стула. Если бы ей удалось подобраться хоть немного ближе, она могла бы прыжком преодолеть оставшееся расстояние и вступить в рукопашную схватку.

Чарли расстегнул последнюю пуговицу. Свободной рукой он рванул одеяние, и оно сползло с плеч, открывая обнаженное тело.

Его изможденная грудь была такой бледной, что казалась прозрачной. И еще она была исполосована толстыми шрамами. Некоторые шрамы были белыми, другие — красными или розовыми. Были и совсем свежие шрамы, покрытые запекшейся кровью. Сосков на этой страшной груди не было. А еще Дарби увидела, что Чарли оскопили.