Роберт Уилсон - Смерть в Лиссабоне

Еда была именно той, по которой тосковал мой желудок все эти шесть с лишним месяцев. Ameijoas à Bulhāo Pato — мидии в белом вине с чесноком и свежим кориандром, robalo grelhado — зажаренный на гриле морской окунь, выловленный у скал Кабу-да-Рока не ранее чем сегодня утром, borrego assado — разварная ягнятина из Алентежу, нежная, тающая во рту. Красное вино из Борбы. Кофе, крепкий, как поцелуй страстной мулатки. А в довершение всего — обжигающая желтым пламенем водка агуарденте.

Сеньор Родригеш отбыл к себе домой в Кашкайш на стадии агуарденте. Вскоре и Оливия с друзьями отправились в клуб в Кашкайше. На такси оттуда денег ей дал я.

Выпив дома еще две рюмки водки, я лег в постель и проглотил вдобавок две таблетки аспирина. Подушка приятно холодила мои безбородые щеки.

Проснулся я среди ночи секунд на десять; проснулся, чувствуя себя огромным и жестким, как центральная опора эстакады. Сны мои были разнообразны и причудливы, но в память врезался один: окутанный мраком скалистый пик, где-то совсем рядом обрыв, пропасть, откуда доносится рокот волн и долетают соленые брызги.

Примерно в это же время, всего в нескольких сотнях метрах от места, где я спал, на песок опустилось тело девушки. Глаза ее были широко раскрыты и обращены в ночное небо, кровь медленно стыла, а кожа была холодной и твердой, как у свежевыловленного тунца.

Суббота, 13 июня 199…

Пасу-де-Аркуш, близ Лиссабона.

На мраморный пол грохнулись тарелки. Все новые и новые тарелки бились о мрамор пола. Я вплыл в реальность на фоне жуткого шума: что может быть кошмарнее, чем проснуться в шесть часов, в похмелье, от телефонного звонка! Я взял трубку. Благословенная тишина, слабый рокот волн в микрофоне какого-то далекого мобильника. Мой начальник, инжинейру Жайме Леал Нарсизу. Он поздоровался со мной, но я искал во рту хоть каплю влаги.

— Зе? — спросил он.

— Да, — выговорил я шепотом, как будто рядом со мной лежала спящая жена.

— А, значит, ты в порядке, — сказал он и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Слушай, на взморье в Пасу-де-Аркуше найден труп девушки, и я хочу…

Слова эти, как катапульта, выбросили меня из кровати, трубка вывалилась из руте, и я пулей ринулся в холл. Смяв ковровую дорожку, распахнул дверь. Ее одежда валялась разбросанная на полу от самой постели — тупоносые туфли на высоких каблуках, шелковый черный топ, лиловая рубашка, черный лифчик, черная юбка-клеш. Оливия лежала в постели, уткнувшись в нее лицом, раскинув голые руки. Ее черные волосы, мягкие и шелковистые, как соболий мех, разметались по подушке.

Я пил воду в ванной, пока живот не стал плотным, словно полный бурдюк, потом схватил телефон и опять лег на кровать.

— Добрый день, сеньор инжинейру, — сказал я.

— Если б ты подождал две секунды, я бы успел сказать, что волосы у нее светлые.

— Я должен был проверить вечером, но… — Я замолчал. — Почему вы звоните мне в шесть утра по поводу найденного тела? Если вы посмотрите на список дежурств, вы увидите, что меня в нем нет.

— Дело в том, что ты находишься в двухстах метрах от места происшествия, в то время как Абилиу, который как раз и значится в списке, живет в Сейшале, который, как тебе известно… Было бы весьма…

— Но я не в том состоянии… Послушайте, я еще ничего не соображаю.

— А, ну да… Я и забыл. Как это было? Как ты себя чувствуешь?

— Лицо не горит.

— Ну и хорошо.

— А голова — словно оглушили.

— Говорят, сегодня до сорока градусов будет, — сказал он рассеянно.

— Где вы?

— С тобой по мобильнику разговариваю.

Ничего себе ответ!

— Есть хорошая новость, Зе, — быстро добавил он. — Я посылаю тебе кое-кого в помощь.

— Кто такой?

— Молодой парнишка. Очень смышленый. И проворный.

— Он чей-то сын?

— Не понял.

— Знаете, не в моих правилах вступать в конфликты.

— Линия барахлит, не слышно! — проорал он. — Послушай, он парнишка способный, но ему не хватает опыта, а больше никого…

— Означает ли это, что все другие от него отказались?

— Зовут его Карлуш Пинту, — сказал шеф, пропуская мое замечание мимо ушей. — Мне хочется, чтобы он поучился у тебя. Ведь у тебя особый стиль. Ты умеешь находить к людям подход. С тобой у них развязывается язык. Мне хочется, чтобы он посмотрел, как ты работаешь.

— Он знает, куда идти?

— Я велел ему встретиться с тобой в баре у коммуниста, который ты себе облюбовал.

— Он меня узнает?

— Я сказал ему, чтобы отыскал человека, только что сбрившего бороду, которая двадцать лет украшала его лицо. Забавное было испытание, верно?