Джон Кейз - Первый всадник

Как раз на это Фитч и надеялся. Он набрал телефонный номер и сообщил бодрой дамочке, что ему «до зарезу нужны „картинки“».

— Значит, вы позвонили куда надо. Какие именно «картинки»?

— Северная Корея.

Дамочка издала невнятный звук.

— Это значит «да»?

— Еще не знаю. Корея, знаете ли, немаленькая.

Фитч резко повернулся, нашел на карте координаты Чхучхонни и сообщил их.

— Какое-нибудь определенное время?

— Да. Нужен снимок недельной давности и еще один, снятый, скажем, месяц назад.

— До и после?

— Именно так.

— Ну что ж... я поищу, но если это глухомань... Какое нужно разрешение?

— Все равно какое, — ответил Фитч. — Если можно отличить площадь от рисового поля, то для меня сойдет.

— Тогда нет проблем, — встрепенулась дамочка. — Между прочим, это и в Интернете несложно найти.

— Я к нему не подключен, — ответил Фитч.

— Так подключитесь!

— Нельзя. Если я подключусь, с меня три шкуры сдерут.

— Почему?

— Вопрос безопасности. У нас ни один компьютер не подключен к сети.

— Хорошо, но на всякий случай наш адрес: вэ-вэ-вэ точка ка-эс точка ком. Запомнили?

— Запомнил, — буркнул Фитч. — Знаете, без Интернета он мне нужен, как собаке пятая нога.

Фотографии доставили тем же вечером. Их принес пентагонский курьер в ту самую минуту, когда Фитч уже натянул пальто и рылся по карманам в поисках ключа. Разорвав конверт, он вытащил пару снимков тридцать на сорок пять. Первый, сделанный со спутника, показывал участок шириной приблизительно в три километра. На нем четко виднелись домики в окружении незасеянных полей и предгорья хребта Масиннён. На обороте были от руки проставлены время и координаты:

13:07:23 13/1/97 38 41 ° 16' СШ, 126 54 ° 08' ВД

На обороте второй фотографии стояла печать, гласившая, что снимок сделан в рамках авиационной разведывательной программы, криптографический ключ которой тщательно вымарала чья-то заботливая рука. Датой съемки значилось двадцать восьмое января девяносто восьмого года, координаты — те же. Хотя фотография была сделана под другим углом, сомнений в том, что на ней, не оставалось.

На ней было поле. Ровное поле, припорошенное снегом.

Сердце Фитча бешено застучало. Он снова проверил, совпадают ли координаты, хотя, собственно, и не требовалось. Через оба снимка по диагонали шло одно и то же двухрядное шоссе. Господи, что еще за фокусы?! Вот перед вами деревня, смотрите внимательно, не отвлекайтесь... вуаля!

Что на фотографиях, было предельно ясно. Не менее ясно было и другое. Львиная доля славы достанется первому, кто обратил на это внимание, то есть Фитчу. Медаль, возможно, и не дадут, зато благодарность от начальства, считай, обеспечена.

Именно поэтому, стоя на пороге с неоспоримым доказательством гибели целой деревни, Фитч не смог сдержать улыбку.

Полный текст допроса, которому подвергли Кана, пришел только через двое суток. Впрочем, он оказался на корейском: двадцать шесть страниц абракадабры сопровождались пространным извинением ДЕТРОЙТА, все переводчики которого были «на задании». Фитч надеялся раздать копии текста всем, кто вошел в «рабочую группу по вопросу Чхучхонни» (название казалось Фитчу громковатым, но его мнения никто не спросил). Пришлось пригласить Гарри Ину, наполовину японца, который, кроме японского, бегло владел корейским и еще несколькими азиатскими языками.

В рабочую группу вошло пять человек. Не считая самого Фитча и Гарри Ину, в работу включились также Жанин Вассерман, опытный следователь, — она только что вернулась с задания в Сеуле, — Аллен Вурис, талантливый аналитик, большую часть жизни проработавший в Национальном центре расшифровки снимков, и Джордж Каралекис, врач, сотрудник научно-технического отдела.

Фитч провел собравшихся в небольшой конференц-зал, который ему предоставили на все утро, раздал копии снимков из КС и поинтересовался у Гарри Ину, когда тот сделает полный перевод допроса.

— Его можно взять домой? Фитч покачал головой.

— Значит, ко вторнику, — пожал плечами переводчик.

— Хорошо. Пролистайте пока и перескажете нам, что там еще интересного.

Ину кивнул и погрузился в чтение.

Когда все расселись, Фитч объяснил причину созыва рабочей группы. История Кана, перебежчика, казалась бы полным бредом, если бы не фотографии. Итак, по неизвестной причине армия Северной Кореи уничтожила на собственной территории целую деревню. Если верить переписи населения тридцатилетней давности, погибло больше ста человек.