Джек Кетчам - Стая (Потомство)

Но самая главная из них – тот паренек.

Как же ему хотелось навсегда перестать вспоминать того паренька.

Он сделал еще один глоток, убрал фляжку в карман и огляделся.

Теперь там уже ничего не было: кожи, шкуры, одежда – все исчезло. Они перенесли все на пляж – все, вплоть до последнего сломанного топорища, заржавевшего ножа и покоробленного патронташа, и двумя днями позже сожгли все в общем костре. Все то, что не горело и что не требовалось им для идентификации, они отвезли на старую городскую свалку у Такер-роуд, откуда, собственно, все это и было когда-то взято.

Сейчас же он увидел лишь лежавшие на полу пещеры несколько согнутых гвоздей, да ржавую дверную ручку – вот, пожалуй, и все.

Они уже не возвращались. По крайней мере, сюда не возвращались.

Впрочем, как знать? Возможно, им также были не чужды воспоминания.

– Дерьмо, – проговорил Манетти.

По-своему все эти парни в полицейской форме были даже немного разочарованы. От сердца, разумеется, отлегло, но разочарование все же осталось. Даже по прошествии всех этих одиннадцати лет он без малейшего труда отыскал эту пещеру; разумеется, сейчас эти парни думают, что им повезло – ну как же, так скоро вышли на нужное место. Ан-нет, оказывается, вовсе не повезло, и потому сейчас эти ребята чувствовали себя кем-то вроде собак, которые вдруг потеряли след.

– Там, внутри, есть еще одна пещера. Можно и на нее взглянуть, если хотите.

Он снова для надежности повел дулом ружья – в общем-то просто так, по привычке. Не более того. Их здесь уже не было, да и не должно было быть. В пещере пахло землей, грязью и морем. Хотя, если бы они остались в ней подольше, она запахла бы чем-то... другим.

В дальнем углу Манетти натолкнулся на сломанные вилы. Больше они не нашли ничего.

Питерс ощутил вдруг прилив противной слабости, почувствовал как его тело стало обмякать. И снова полез за фляжкой.

Остальные потянулись к выходу из пещеры – туда, откуда незадолго до этого вошли в нее.

Никто пока не произнес ни слова. Все медленно спускались с горы.

Морской ветерок, чистый и прохладный, шевелил его волосы.

Где-то на полпути он спросил Манетти насчет собак – шериф ответил, что те должны прибыть где-то часа через два, а вместе с ними еще двадцать патрульных.

Пока же они имели в своем распоряжении лишь две группы полицейских по шесть человек в каждой, которые работали на узком пространстве к северу и югу от них. Зато новые патрульные с собаками смогут прочесать окрестные леса, пройти дальше к северу, к Любеку, и на юг, до самого Катлера, тогда как некоторые псы смогут учуять запах аж до самого дома Кэлтсесов.

Встав в два часа ночи, они получали дополнительно четыре часа светлого времени. Целых четыре часа.

Он ступил вниз по тропе.

Именно в этом месте он приставил дуло к глазу женщины, так что промахнуться было невозможно, после чего нажал на спусковой крючок. Впрочем, Каджиано он уже все равно ничем не мог помочь – ее челюсти все так же продолжали висеть на его горле, когда он своим выстрелом снес ей половину черепа.

Манетти заметил, что Питерс замешкался.

– Джордж, все в порядке? – спросил он.

Тот кивнул.

– Слушай, старина, – сказал Манетти, – ты показал нам эту пещеру, сказал, в каких еще местах они могут прятаться, и чем, скорее всего, занимаются. Так что мне совершенно незачем продолжать таскать тебя с собой. А может, поедешь домой, отоспишься как следует, а мы уж сами продолжим заниматься этим делом?

Питерс покачал головой. – Я знаю их, – сказал он. – В тот день я перестрелял их столько, сколько было в моих силах, полюбовался на то, что они здесь припрятывали, и переговорил с уцелевшими. Нет, я вам еще нужен. Я понимаю, о чем ты думаешь, и это очень мило с твоей стороны. И все же ты поступишь гораздо умнее, если попросишь меня остаться с вами.

Манетти улыбнулся. – Ну ладно. Так ты останешься с нами, старина?

– Разумеется. Как же еще?

На мгновение он остановился на песке и, обернувшись, окинул взглядом скалу.

С того места, где они стояли, вход в пещеру был почти не виден. Да, неплохое местечко они нашли для своего убежища. Интересно, где же они подыскали себе новое?

Видимо, мысль эта вызвала у Питерса довольно болезненную реакцию, потому что, взглянув на него, Манетти спросил:

– Ну и как тебе все это понравилось? Тяжко, наверное, было снова возвращаться сюда?

– Что и говорить, у меня сохранились и другие воспоминания. Получше, чем о том дне.