Джонатан Мэйберри: Фабрика драконов

— Я на кладбище. Пара хряков из ДВБ просят меня проследовать за ними — дескать, вопрос национальной безопасности, — а в чем суть дела, не говорят.

— Имена есть?

— Только одно: Джон Эндрюс. — Я описал шефу Глыбу и остальных. — Ордерами они не размахивают, но ясно и так, что долго упрашивать не станут.

— Надо кое с кем перемолвиться. Пока я не перезвоню, ничего не предпринимай.

— Эти гориллы меня дожидаются.

— Тебя это заботит?

— Да не особо.

— Ну и меня тоже.

Он повесил трубку. Минуту-другую я с улыбкой наблюдал за парой стрекоз, вертолетиками зависших над камнем Хелен. Между тем внутри меня колотило. Ведь я не сделал ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию безопасников, и при этом все равно чувствовал себя виноватым. Вот уж не ожидал; неужели от одних копов это передается другим?

Черт знает что. Предыдущее задание у меня закрыто, ничего нового в «горячий цех» с той поры не поступало, с безопасниками я последний раз сталкивался месяц с лишним назад, и при этом все для всех закончилось благополучно. Никому не наступили на ногу и не накапали на мозги. Так с чего им сейчас на меня набрасываться?

Беспокойство во мне взыграло, когда в ворота въехали два полицейских «форда», остановившиеся по обе стороны от моего внедорожника. Из них выбрались еще четверо в штатском, без промедления заняв места на возможных путях к отступлению. Четыре выхода — четыре пары сотрудников. Глыба стоял у машин; Лось с напарником — между моим автомобилем и воротами. Вот и приплыли.

Зажужжал мобильник.

— Слушай сюда, — сказал в трубку Черч. — Похоже, мы в самом деле въехали на чей-то газон в высших сферах и не все идет гладко. Ты сам знаешь, что президента как раз сейчас оперируют на сердце, и, пока его нет, вся власть фактически находится в руках вице-президента. А тот, в свою очередь, никогда не жаловал Оборонную систему обмена информацией и заявлял об этом во всеуслышание. Так что, похоже, он от слов перешел к делу и пытается ее развалить.

— На каких основаниях?

— Он каким-то образом убедил генпрокурора, что я давлю на президента с целью добиться наделения Оборонной системы несвойственным объемом полномочий, сделав ее неподотчетной.

— А что, разве это не так?

— Знаешь, все не так просто. Скажу одно: теперь по его указке ДВБ может на законных основаниях задерживать всех особистов-оборонщиков, накладывать арест на нашу аппаратуру и тэ дэ и тэ пэ.

— Так уж прямо и может?

— Может, может. Де факто наш виц сейчас — верховный главнокомандующий. Когда президент очнется и займет свое место, ему, возможно, мало не покажется, но до этого еще несколько часов, в течение которых ох каких дров наломать можно. Тетушка Салли сообщает, что по указке вица на площадке «Флойд Беннет» только что приземлились два вертолета с безопасниками; разворачивают там свой контингент. Так что полномочия им дали, да еще какие.

Тетушка Салли была у Черча первым замом и начальником оперслужбы Ангара, штаба ОВН в Бруклине. Сам я с ней знаком не был, а вообще по отделу о ней ходили, можно сказать, легенды.

— А что?

«Ясновидец» — он же СМ, или Считыватель Мысли — это компьютерная система, которую Черч не то разработал, не то заказал (толком я так и не знаю) и которая способна проникать сквозь самую серьезную защиту, внедряться в любой накопитель, носитель и дисковод — была бы только с ним связь через Wi-Fi или по проводам; вживляться, а затем изникать, не оставляя следов. Аналогов в мире у нее, насколько мне известно, нет, за что, собственно, хвала Всевышнему. Именно благодаря «Ясновидцу» наша система обмена сообщениями на шаг опережает многочисленные террористические сети. Майор Грейс Кортленд, моя знакомая, как-то призналась в своем подозрении: уж не «Ясновидец» ли позволил Черчу сбросить со своего хребта и президента, и всяких прочих деятелей? Свобода действий давала нашей системе связи эффективность, поскольку помножала на ноль бюрократическую волокиту, донельзя замедляющую обмен оперативными данными во всей схеме национальной безопасности.

«Ясновидец» являлся крайне опасной игрушкой по целому ряду причин; нам оставалось лишь уповать, что шефу хватит осмотрительности и благоразумия использовать его лишь по достойным поводам. Если им завладеет виц — мы все спеклись. Сам Черч не допускал даже мысли, чтобы эта система попала в чужие руки. Насчет благородства, нравственности и ума политиканов он особо не обольщался. Действительно славный звонок.