Том Смит - Малыш 44

А Лев пытался представить, что же в действительности произошло прошлой ночью. Предатель наверняка хотел заручиться помощью своего друга, но тот отказал ему в этом. План побега выглядел жалко. Во всяком случае, это был совсем не тот план, которым воспользовался бы настоящий шпион.

— Меня не интересуют ваши друзья.

Они подошли к границе домовладения. Прямо впереди, перед входом в сарай, стояли на коленях Михаил Зиновьев, его жена и две их дочери. Руки у них были связаны за спиной. Они дрожали от холода, замерзая на ветру. Было совершенно очевидно, что они стояли в таком положении уже давно. Лицо Михаила покрывали синяки и ссадины. Из разбитого носа текла кровь, а челюсть выступала под неестественным углом. Она была сломана. Оперативники окружили их неровным кольцом. За спинами пленников стоял Василий. Лев остановился и открыл было рот, собираясь заговорить, когда Василий разомкнул скрещенные на груди руки, и в одной из них оказался пистолет. Он поднял ствол и выстрелил Зиновьеву в затылок. Звук выстрела эхом прокатился по двору. Мужчина упал лицом в снег. Его жена и дочери не шелохнулись, в ужасе глядя на его труп.

Отреагировал на происходящее один только Бродский — у него вырвалось какое-то животное рычание пополам со всхлипом. Василий сделал шаг в сторону и прицелился в затылок жене Зиновьева. Лев поднял руку.

— Опусти пистолет! Это приказ.

— Эти люди — предатели. Мы должны преподать им урок.

Василий нажал на курок, рука его дернулась, грохнул второй выстрел, и тело женщины повалилось в снег рядом с трупом ее мужа. Бродский попытался вырваться, но двое сопровождающих ловко сбили его с ног. Василий вновь шагнул в сторону, приставив ствол пистолета к затылку старшей дочери. Нос у девчушки покраснел от холода. Ее била мелкая дрожь. Она молча смотрела на труп матери, зная, что умрет рядом со своими родителями. Лев выхватил оружие и направил его на своего заместителя.

— Опусти пистолет.

Внезапно всю его усталость как рукой сняло, и наркотик здесь был ни при чем. В крови у Льва забурлил адреналин, и волна ярости захлестнула его с головой. Рука у него не дрожала. Он зажмурил один глаз и тщательно прицелился. С такого расстояния он не промахнется. Если он выстрелит прямо сейчас, девочка останется жива. Останутся живы обе девочки — никто не будет убит. Он машинально принялся прокручивать в голове это слово: убит .

Лев взвел курок.

Василий ошибался насчет Киева. Поддельное письмо Бродского ввело его в заблуждение. Он убедил остальных оперативников в том, что они лишь зря потратят время на поездку в Кимово, и открыто намекнул, что сегодняшний провал операции приведет к тому, что он станет их новым начальником. Все эти досадные оплошности наверняка найдут отражение в письменном рапорте Льва. А сейчас Василий чувствовал, что все присутствующие не сводят с него глаз. Его авторитету был нанесен унизительный удар. Какая-то часть его сознания хотела увидеть, хватит ли у Льва духу выстрелить в него. Последствия будут для него самыми серьезными. Тем не менее Василий отнюдь не был дураком. В глубине души он сознавал, что он трус, а Лев — нет. Василий опустил пистолет. Делая вид, что вполне удовлетворен, он жестом показал на детей.

— Девчонки получили хороший урок. Может, теперь они вырастут лучшими гражданами, чем их родители.

Лев направился к своему заместителю, пройдя мимо двух мертвых тел и оставляя на залитом кровью снегу отпечатки сапог. Резко взмахнув рукой, он ударил Василия рукоятью пистолета в висок. Тот отпрянул, согнувшись и обхватив голову руками. Из-под пальцев у него показалась струйка крови в том месте, где лопнула кожа. Но не успел он выпрямиться, как Лев упер ствол своего пистолета ему в висок. За исключением двух девочек, которые ничего не видели, готовясь к смерти, остальные смотрели на них.

Очень медленно Василий поднял глаза на своего командира. Губы у него дрожали. Он не хотел умирать — он, для кого смерть других людей давно стала обычным делом. Палец Льва лег на спусковой крючок. Но он не мог нажать его. Во всяком случае, расчетливо и хладнокровно — не мог, и все тут. Он не станет палачом для этого ничтожества. Пусть его карает государственное правосудие. Он сунул пистолет в кобуру.

— Ты останешься здесь и дождешься милиции. Объяснишь им, что здесь произошло, и окажешь всю необходимую помощь. А потом своим ходом доберешься до Москвы.

Лев помог девочкам подняться на ноги и повел их в дом.