Таня Карвер - Суррогатная мать

— Почему он не убежал вместе с вами?

— Потому что… потому что кто-то должен был остаться. Присматривать за отцом. — Она сказала это как нечто само собой разумеющееся.

— О’кей, — сказал Фил. — Значит, вы убежали. А Хестон остался. — Софи кивнула. — А что случилось с ним? Когда отец обнаружил, что вы ушли?

Она горько рассмеялась.

— Он был в бешенстве. Просто с ума сходил. Он хотел добраться до меня и не мог. Он пытался выяснить, куда я сбежала, но Хестон не говорил ему, потому что сам этого не знал. Но отец все равно продолжал допытываться. Совсем его доконал. — Она по-детски хихикнула, как будто эти воспоминания были слишком ужасными и единственной защитной реакцией мог быть только смех. — Чуть не убил его тогда, правда. — Она вздохнула. — Но Хестон выкарабкался.

— И он все еще там?

— Хестон?

Фил кивнул.

— Да.

— Ну, вроде того…

— Что вы хотите этим сказать?

Она посмотрела на стену у него за спиной и ничего не ответила. Фил решил пока оставить эту тему.

— И вы приехали в Колчестер. Здесь вы начали…

— Обо мне вы все знаете, — перебила она. Слова ее звучали отрывисто. — Вы знаете, что произошло со мной после того.

— А как же ваш брат? Что случилось с ним?

Она откинула голову назад и снова задумалась.

— Все изменилось. Деревня изменилась. Как вы сами говорили, теперь она не так отрезана от мира. Сюда начали переезжать люди из города. Строить новые дома. Новые усадьбы. Шикарные поместья. — Слова ее текли медленно, извиваясь, словно перепачканные землей дождевые черви.

— Держу пари, что вашему отцу это очень не нравилось, — сказал Фил.

Она снова горько усмехнулась.

— Да уж. Люди заговаривают друг с другом, стараются быть доброжелательными… Он ненавидел это. Он ненавидел внимание. И еще он не мог найти никого, кто… удовлетворял бы его мужские потребности.

— И что же он предпринял?

— Заставил Хестона делать это. — Слова прозвучали просто и обыденно. — Но не в том виде, в каком тот был тогда. Потому что мой отец не был каким-то гомиком. — Она снова засмеялась. — О нет! Он может быть кем угодно, только не гомиком.

Фил чувствовал, как с каждым ее словом в нем нарастает ужас. Ему казалось, что он уже знает, к чему приведет это признание.

— И тогда… — Он почти боялся задавать следующий вопрос. — Что он сделал тогда?

— Переодел его.

Фил кивнул. Именно этого он и ожидал. Он посмотрел в лицо Софи и почувствовал, что этим дело не закончилось.

— Что еще?

— Сделал то, что он хотел. Превратил его в…

— В вас?

Софи потупилась и кивнула. Торжество истины, которой добился Фил, казалось ничтожным на фоне жутких вещей, о которых она рассказывала. Этот взгляд, эти жесты говорили о том, что под растоптанной, безумной оболочкой еще оставалось что-то человеческое. Он должен поработать с этим, как-то вытащить его наружу.

— Значит, Хестон занял ваше место.

Она снова кивнула.

— Сначала отец смирился с этим. Но потом… — Она содрогнулась, словно знала это из личного опыта.

— Что потом? Что случилось потом, Софи?

— Он возненавидел себя, — с горечью сказала она. — Он ненавидел себя и ненавидел Хестона. За то, что они делают. Он начал бить его. Снова бить кнутом.

Фил еле сдерживал дрожь.

— И Хестон терпел все это?

Она кивнула.

— Он был напуган. У него не было выбора. — Она огляделась по сторонам, словно выйдя из состояния транса и видя эту комнату в первый раз. — Я хочу пить. Я хочу прекратить это. Я хочу пить.

— Уже недолго, Софи. Продолжайте. Еще немного.

— Нет. Я хочу пить. Я хочу прекратить.

Фил не мог остановиться. Он должен был продолжать. Он хотел продолжать. Он уже прорвался, он вот-вот доберется до нее. Он не может сейчас останавливаться. Она должна продолжать. Обязана…

Он посмотрел на нее. Все черты прошлой Софи исчезли. Никакой сексуальности, никакой привлекательности. Перед ним сидела женщина с поломанной психикой. Она замолчала и не скажет ни слова, пока снова не будет готова к этому. Он вздохнул и взглянул на часы. Нагнулся к микрофону.

— Допрос прерван в…

Муж Эстер вернулся. Она чувствовала его присутствие, но не слышала его голоса. Она попыталась заговорить с ним, но ответа не было. Поэтому она отказалась от дальнейших попыток. А потом он вдруг исчез — так же неожиданно, как и появился, — и снова оставил ее одну. С ребенком.

Ей было тревожно и некомфортно. Она не могла ни на чем сосредоточиться. Сердце бешено стучало, в голове вертелся целый рой мыслей о том, что могло случиться. Они могут ворваться в дом и забрать у нее ребенка. Она посмотрела на младенца, который после ухода ее мужа снова заснул. Она по-прежнему старалась почувствовать что-то к нему, что-то позитивное, что люди ощущают по отношению к потомству, но ничего подобного не происходило. Возможно, пусть они заберут этого ребенка. И оставят ее с миром. С миром и с ее мужем.