Патрисия Корнуэлл - Ферма трупов

Именно после этого она потеряла управление и вылетела на обочину. Я увидела на земле отпечатки шин и еще один жирный след от резины — на краю дороги, там, где Люси крутанула руль, пытаясь выправить машину. Перевернувшийся «мерседес» оставил глубокие выбоины на асфальте и вмятину на дереве посреди разделительной полосы. Вокруг валялись осколки металла и пластика.

Возвращаясь в Ричмонд, я все никак не могла сообразить, что же мне предпринять и с кем связаться. Потом я вспомнила о детективе Макки из полиции штата. Мы расследовали вместе немало автоаварий со смертельным исходом, восстанавливая произошедшее с помощью игрушечных машинок у меня на столе. Я оставила сообщение на его рабочем телефоне, и он перезвонил мне, когда я уже добралась домой.

— Я не стала спрашивать Синклера, делал ли он слепки с отпечатков шин на месте выноса на обочину, но что-то я в этом очень сомневаюсь, — сказала я, введя Макки в курс дела.

— Слепков он снимать не стал, — подтвердил он. — Об аварии много говорилось, доктор Скарпетта, поэтому основные факты я знаю. Дело в том, что Рид, едва приехав на место происшествия, сразу заметил ваши спецномера.

— Я переговорила с Ридом. Он практически не участвовал в расследовании.

— Да, действительно. При обычных обстоятельствах Рид, конечно, не стал бы привлекать ганноверского патрульного… э-э… Синклера, — а сам сделал бы все замеры и составил схему аварии. Но тут он видит трехзначные номера, и в мозгу у него сразу срабатывает сигнал тревоги — машина-то не простому человеку принадлежит. Он перепоручает всю работу Синклеру, а сам хватается за рацию, садится на телефон, докладывает по начальству. Тут же пробивает номер по базе — вуаля! Выходит на вас и, конечно, думает, что за рулем вы и есть. Ну, в общем, понимаете, что тут началось.

— Цирк.

— Самый настоящий. А Синклер-то, как оказалось, только-только из академии, и эта авария у него вторая.

— Ну, будь она у него даже двадцать вторая, ошибиться несложно. Нет ничего удивительного в том, что ему не пришло в голову искать следы покрышек за двести футов от съезда автомобиля на обочину.

— А вы уверены, что правильно определили характер следов там, где колеса вильнули в сторону?

— Совершенно уверена. Сделайте слепки, и вы увидите, что отпечатки шин на земле совпадают с теми, что на дороге. Единственное, что могло привести к такому изменению в движении автомобиля, — внешнее воздействие.

— И затем следы ускорения примерно в двухстах футах от того места, — размышлял он вслух. — То есть другая машина ударяет «мерседес» сзади, девушка бьет по тормозам и продолжает ехать дальше. Через несколько секунд резко прибавляет газу и теряет управление.

— Вероятно, именно тогда она набрала Службу спасения, — предположила я.

— Мы проверим через телефонную компанию точное время звонка, и тогда можно будет получить в Службе спасения запись разговора.

Я попробовала восстановить всю картину происшествия, как она мне виделась.

— Прямо на хвосте висел кто-то с включенным дальним светом, потому-то она и повернула зеркало заднего вида в верхнее положение, а потом и вовсе подняла солнцезащитный экран на заднем стекле. И радио, и плейер молчали — Люси надо было полностью сосредоточиться на дороге. Разумеется, сна у нее не осталось и в помине, она слишком напугана погоней. Наконец преследователь бьет ее сзади. Люси притормаживает, чтобы не вылететь на обочину, потом, заметив, что тот снова нагоняет, в панике вдавливает педаль газа в пол и теряет управление. Все заняло несколько секунд, не больше.

— Если вы не напутали со следами, то, без сомнения, события могли развиваться именно так.

— Займетесь этим?

— Непременно. А что насчет краски?

— Я отдам ее вместе с габаритом и всем прочим в лабораторию, попрошу исследовать побыстрее.

— Тогда проставьте на документах мою фамилию и скажите — пусть перезвонят мне, как только будут результаты.

Все переговоры я завершила только к пяти часам. За окнами уже стемнело. Я одурело огляделась вокруг, чувствуя себя будто в чужом доме. К голодным болям в желудке прибавилась тошнота. Глотнув миланты прямо из флакона, я порылась в аптечке в надежде отыскать зантак. Моя язва, исчезнувшая на лето, в отличие от бывших любовников всегда упорно возвращалась.

По обеим телефонным линиям шли звонки, на которые отвечал автоответчик, работал факс, а сама я в это время отмокала в ванне, запивая принятое недавно лекарство вином. Дел еще было по горло. Я знала, что Дороти, моя сестра, прикатит как только сможет. Она всегда тут же объявлялась, когда случалось какое-нибудь несчастье — происшествия всегда утоляли ее страсть к драматизму. И, бьюсь об заклад, она использует этот эпизод: в следующей ее книге для детей один из персонажей непременно попадет в автокатастрофу. Критики снова будут взахлеб восторгаться ее мудростью и способностью сопереживать, тогда как на деле о своей родной дочери она печется куда меньше, чем о придуманных ею героях.