Патриция Хайсмит: Рассказы

Заиграла гитара. Казалось, звуки лились откуда-то снизу, где лужайка упиралась в темную стену деревьев и кустарников, хотя там и не было ничего, ни огонька. Гитара играла одна, однако ее звучание было таким богатым и насыщенным, что казалось, играют одновременно три инструмента. Мелодия скользила легко и плавно. Она была протяжной и причудливой. Время от времени гитарист трогал басовую струну, и тогда Меррику казалось, что в такт ей вибрирует его душа. Скорее всего это был популярный медленный фокстрот, что представлялось Меррику все более очевидным, — едва ли какая-нибудь известная ария из оперы великого композитора. Меррик глубоко вздохнул. Когда он и Хелена были в Амальфи, там играли эту же мелодию. Меррик никогда больше не слышал ее с тех пор. Ни он, ни Хелена не поинтересовались, как она называется, и не позаботились приобрести запись, которую могли бы взять с собой в Штаты. Ее тоже играли по вечерам на гитаре в их гостинице. Они знали, что услышат ее снова, точно некую птицу, которая поет на закате, и им также не нужно было узнавать ее названия, чтобы потом попросить музыканта исполнить ее для них, — она звучала сама.

За ужином Меррик сидел один за столиком, предназначенным для четверых. Стол находился возле балюстрады террасы, справа от него поднималась бугенвиллея, бледно-лиловая ветка которой лежала на перилах и едва не касалась белой скатерти рядом с его рукой. Меррик оглядел своих соседей по ужину. В основном это была молодежь. Он заметил молодоженов, все так же поглощенных друг другом и болтавших за столиком в центре террасы.

В самом конце террасы, в углу, за столиком сидела женщина со светло-каштановыми волосами, хорошо одетая, явно американка. Она была одна. Меррик прищурился, разглядывая ее, затем оглядел угол террасы позади женщины, напомнивший ему такой же угол террасы гостиницы в Амальфи. Там тоже росла бугенвиллея. Но в остальном эта гостиница ничем не походила на гостиницу в Амальфи. Не походила — и все же чем-то напоминала. К примеру, там тоже был запущенный сад, в состоянии, близком к дикой природе. И тут Меррик понял, что нашел наконец то место, которое искал.

— Закончили, синьор?

Тарелка Меррика с антипасто [2] салат (ит.). была убрана, и улыбчивый официант, которому на вид было не больше шестнадцати, подал ему большое блюдо с феттучини [3] лапша (ит.). , чтобы Меррик сам положил себе, сколько захочет. Затем были поданы жареная телятина, овощи и большая корзина с фруктами, из которой Меррик выбрал грушу, и, наконец, десерт. Меррик попросил кофе, который ему принесли в сад, и выпил его, стоя у ограды, хотя были свободны и скамья-качалка, и две другие скамьи.

В сад вышла женщина со светло-каштановыми волосами. Меррик заметил у нее в ушах маленькие сережки. Она щелкнула несколько раз зажигалкой, пытаясь прикурить сигарету, но зажигалка лишь искрила.

— Позвольте? — Меррик направился к ней, вынимая на ходу свободной рукой свою зажигалку.

— О!.. Я вас не заметила. Спасибо.

Она совершенно не походила на Хелену, хотя там, на террасе, Меррик нашел какое-то сходство. Точно это Хелена сидела в углу террасы в гостинице в Амальфи.

— Вы только что приехали, не так ли? — спросила она приветливо. Вокруг ее синих глаз он разглядел лапки морщинок. Лицо было загорелым.

— Да. А вы здесь давно?

— Пять недель. Я приезжаю сюда каждый год. Я занимаюсь живописью в школе искусств. Так, увлечение. Вы обязательно должны заглянуть в нашу школу. Приходите до половины двенадцатого. Потом она закрывается, мы все уходим на набережную обедать.

Меррик слабо кивнул.

— Спасибо за приглашение. Непременно зайду. — Немного поколебавшись, он вернулся в гостиницу.

На следующее утро он прошел мимо художественной школы, располагавшейся в старинном здании с массивными воротами, за которыми был виден внутренний дворик, но не вошел. Он проследовал дальше, постоял некоторое время на берегу, глядя на воду и купальщиков, затем купил в газетном киоске «Нью-Йорк таймс» и лондонскую «Таймс». Меррик читал их, сидя на низком цементном парапете, когда к нему подошел какой-то мальчик и спросил, не желает ли он почистить туфли.

Меррик оглядел мальчика и улыбнулся.

— Почистить? Эти туфли? — Меррик носил темно-синие сандалеты.

Мальчик тоже улыбнулся. Его светло-голубые штаны были грязны и разодраны на колене.

— А что, спросить нельзя?

— Где же твоя щетка и все остальное? — добавил Меррик. — Чем ты собираешься чистить?