Гордон Томас - Охотники за человеческими органами

Именно этот вопрос занимал Мортона, пока он стоял в дверях комнаты в мотеле. Те, другие смерти были похожими: то же вмешательство хирургического мастерства; такое же удивленное выражение на лицах жертв. Сходство, быть может, и незначительное, но достаточное, чтобы еще раз убедиться в собственной правоте, хотя он действовал в сфере догадок. Предположения — это способ жить. Он знал, что других иногда шокировало в нем кажущееся отсутствие четкости, как и готовность отрицать очевидное: что убийства были делом рук участников какого-то ритуала или же безумного маньяка с людоедскими наклонностями. Однако он чувствовал, что связь между этими изуверскими убийствами иная, хотя и не мог пока определить, кто именно стоял за ними. Это тоже было частью его нечто — придавать подозрениям такую же значимость, как факту, стремление всегда заполнять пробелы, воссоздавать никем не записанные разговоры, скреплять отдельные детали случившегося жизненными деталями — живописными или, как в случае со Стампом, смертельными. Но все это он тоже держал сейчас при себе — не только из-за природной скрытности, а просто потому, что и это было частью того самого нечто.

Теперь все размышления сформулировались в один-единственный вопрос.

Как случилось, что Стамп оказался в мотеле, на расстоянии пешей прогулки от Белого дома и за полмира от своего компьютера, мертвый и без почек?

Кому они понадобились, ответить было легче: тому же, кому позарез было необходимо сердце, вырванное у педика-француза в отеле Бангкока, печень австралийского бродяги с рюкзачком в той ночлежке в Мехико или глаза респектабельной немецкой туристки, отнятые у нее, когда она осматривала основание индусского храма в Дели. Все были убиты кем-то, достаточно разбиравшимся в анатомии, чтобы знать, как и где резать.

Местные органы правопорядка заявили, что преступления совершены сектантами, обуреваемыми страстью к наиболее жестоким ритуальным убийствам. Они указывали на существование ряда сект в Азии и Центральной Америке, где культивировалось поедание человеческой плоти. Мортон не разделял эту точку зрения. Те убийства не имели никакого отношения к ублажению богов Вуду или жертвам воплощению сатаны. Так же, как и смерть Стампа.

Новичок снова нарушил задумчивость Мортона.

— В академии у нас был семинар по ограблению могил и осквернению мертвых, — сказал он. — За год таких сообщений поступает больше тысячи. Наш лектор говорил, что ни одно из них так и не было доказано. Посмотрел бы теперь на это.

Мортон сделал вид, что только сейчас принялся за дело:

— Да, наверное, все равно сказал бы, что полицейские должны поискать разумных объяснений, особенно для судей.

Новичок с видимым усилием заставил себя заглянуть в комнату.

— Кто мог сделать такое?

— Хороший вопрос.

— Есть какие-то предположения?

— Нет.

— Вы не очень-то разговорчивы.

— Да, — ответил Мортон, на этот раз более мягко. Парнишку учили проверять, сопоставлять факты, когда все улики снабжены ярлычками, сложены в пластиковые мешочки и составлены описи. Ему хотелось убедиться, что данное убийство было частью привычного мира. Но здесь было совсем другое.

Компьютеры Лестера Файнела — служба Хаммер располагала самыми последними моделями — установили, что за последние полгода произошли сотни подобных случаев кражи человеческих органов. Канадец в необжитом районе Австралии с удаленными сердцем и почками — полиция утверждала, что тому виной собаки динго. Датчанин в горной лачуге в Перу без печени — по версии федеральных служб Лимы ритуальное убийство. Самой юной жертвой стала шестилетняя девчушка в Сараево — у нее было вырезано все. Похищение органов распространилось на все пять континентов. Он велел Лестеру тщательно проанализировать каждый случай. Шеф предупредил, что на это могут уйти недели, потому что придется написать специальные программы на совместимость тканей каждой жертвы и еще многое другое. Он также объяснил, что количество случаев будет возрастать, пока его компьютеры просеивают и сравнивают данные. Лестер сказал, им, возможно, придется рассмотреть тысячу жертв, а то и больше.

Тогда Мортон понял, что столкнулся со злом такого масштаба, в которое почти невозможно поверить. Не существовало ни одного госпиталя по трансплантации без своего списка очередников. Кто-то сообразил, как извлечь из этого выгоду. Кто-то, готовый отнять жизнь и предложить продлить ее другим — достаточно богатым или властным, чтобы хорошо заплатить. Миллион долларов единовременно за новое сердце по первому же требованию — совсем небольшая цена, и вполне подходящие цены за прочие органы. Вычисления Лестера показывали, что кража органов уже стала индустрией, в которой крутились миллиарды. Чем лучше медики научатся продлевать жизнь, тем больше возрастет спрос. Скоро кража органов станет выгоднее наркобизнеса.