Питер Джеймс: Убийственно жив

— По-моему, это был шерри. Возможно. Кому какое дело? — Гленн поднес к губам стакан и осушил его. — Я за рулем. Ну и хрен с ним.

Рой терпеливо ждал, решив ни в коем случае не позволять Гленну вести машину. Он никогда прежде не видел своего друга в таком состоянии.

Гленн почти бессознательно протянул ему пустой стакан.

— Еще хочешь?

Сержант, глядя в стол, промямлил:

— Как скажешь.

Грейс налил ему коньяку на четыре пальца. Два месяца назад Гленна подстрелили во время организованного Роем налета, в чем он до сих пор себя адски винил. Пронзившая сержанта пуля 38-го калибра чудом не причинила большого вреда. Пройди она на полдюйма правее, было бы совсем другое дело.

Пуля с круглой головкой попала в брюшину под грудной клеткой на небольшой скорости, не задев позвоночник, аорту, внутреннюю полую вену и мочеточники. Частично повредила мочевой пузырь, который пришлось оперировать, и мягкие ткани, главным образом жировые прослойки и мышцы, что тоже потребовало хирургического вмешательства. Через десять дней его выпустили из больницы домой на долгую реабилитацию.

На протяжении двух следующих месяцев Грейс каждый день и каждую ночь прокручивал в памяти события той операции. Снова, снова и снова. Несмотря на все расчеты и меры предосторожности, все пошло кувырком. Никто из вышестоящего начальства его не винил, но в душе он чувствовал себя ответственным за ранение подчиненного.

Еще хуже — лучшего друга.

Еще хуже — в начале операции другая его подчиненная, на редкость талантливая Эмма Джейн Бутвуд, получила тяжелые травмы, пытаясь остановить фургон, и до сих пор остается в больнице.

Слегка утешали недавно подмеченные и навсегда запомнившиеся слова философа Серена Кьеркегора: «Надо дальше проживать жизнь, но понять ее можно только потом».

— Эри, — вдруг простонал Гленн. — Господи Иисусе, я этого не вынесу…

Грейс знал о супружеских проблемах друга. Само собой разумеется, у полицейского безумный, неупорядоченный график работы. Если он не женат на понимающей это коллеге, наверняка возникнут проблемы. У каждого из их братии в некий момент они возникают. Может быть, и Сэнди страдала, только о том не говорила. Может быть, потому и исчезла. Может быть, поняла, что с нее хватит, и просто ушла. Таково одно из множества объяснений случившегося в июльский вечер, когда ему исполнилось тридцать лет.

В прошлую среду с тех пор стукнуло девять лет.

Сержант хлебнул коньяку и жестоко закашлялся. Потом взглянул на Грейса большими, налившимися желчью глазами:

— Что мне делать?

— Объясни, что случилось.

— Эри решила, что с нее довольно.

— Чего?

— Меня. Нашей совместной жизни. Не знаю. Просто не знаю. — Он уставился куда-то вдаль. — Ходила на всякие курсы самосовершенствования. Я же тебе рассказывал, покупала мне книжки «Мужчины с Марса, женщины с Венеры»… «Почему женщины не разбираются в дорожных картах, а мужчины не могут ничего найти в холодильнике», прочую белиберду… Понял? Все сильней злилась, когда я поздно возвращался домой, а ей приходилось сидеть с ребятишками, пропускать курсы. Понял?

Грейс понял, плеснул себе виски, потом вдруг ощутил желание закурить.

— Но я думал, ей самой хотелось, чтобы ты служил в полиции.

— Угу. А теперь наш график довел ее до ручки. Разве женщину можно понять?

— Ты умный, сообразительный, амбициозный, быстро продвигаешься. Разве она этого не понимает? Не знает, как высоко тебя ценит начальство?

— По-моему, ей на это дерьмо глубоко плевать.

— Возьми себя в руки, старик! Ты днем работал охранником, а три ночи в неделю вышибалой. Что тебе светило, черт возьми? Сам же мне говорил, что, когда у тебя сын родился, ты как бы прозрел. Не хотел, чтобы он признавался своим одноклассникам, что его отец — вышибала в ночном клубе. Хотел, чтоб он тобой гордился. Правда?

Брэнсон тупо смотрел в свой стакан, снова опустевший.

— Угу.

— Тогда я не понимаю…

— Я тоже.

Видя, что выпивка несколько угомонила приятеля, Грейс взял его стакан, налил еще на два пальца, снова сунул ему в руку. Вспомнил собственный опыт патрульного, свою долю семейных разборок. Любой полицейский ненавидит вызовы по «семейным проблемам», которые, главным образом, оборачиваются вторжением в дом, где отчаянно скандалят муж с женой. Как правило, один из них или оба пьяные и копу в лицо в ту же минуту врезается кулак или стул летит в голову. Впрочем, этот опыт дал Грейсу рудиментарное представление о семейном праве.