Дэвид Моррелл - Пятая профессия

Акира! Сэвэдж наконец его узнал.

Акира оказался человеком, который пятился на Сэвэджа из тьмы. Американец прицелился в его противника, но прежде, чем смог выстрелить, обе фигуры ринулись навстречу друг другу, нанесли по удару, парировали их, еще раз рубанули и снова стали кружиться.

Сэвэдж сосредоточился на мушке “беретты”. Со лба струился пот. Палец напряженно застыл на курке. Да прекратите вы кружить, думал он, стойте! Это все, что нужно! Секунда! Не больше!

Но противники продолжали обмениваться ударами, ускользать, меняться местами. Внезапно вторженец оказался на линии огня. Но прежде, чем Сэвэдж успел нажать на курок, его место занял Акира.

Мечи бились с бешеной скоростью.

Сэвэдж продолжал целиться.

— Сэвэдж, оставь! Он мой! За Кури!

Сэвэдж неохотно опустил пистолет. Если он пристрелит вторженца и таким образом отберет у Акиры законное право отомстить за ученика — японец ему этого никогда не простит.

Выйдя из бойцового круга, Сэвэдж следил за битвой. В животе окислялась беспомощность.

Лезвие меча Акиры сверкнуло возле груди противника. Убийца отпрянул и тут же нанес удар по голове Акиры. Так, по крайней мере, казалось, потому что цели выпад не достиг — японец увернулся. Но оказалось, что удар был ложным: отбивая меч, Акира понял ошибку, но поздно — меч вторженца свистнул и врезался ему в бедро.

Таким ударом можно было бы перерубить ногу, но, яростно отдуваясь, Акира отскочил назад. Рухнув на песок, он тут же откатился влево, избежав очередного, невидимого для глаза, удара. Пока клинок свистел, Акира снова встал на ноги и нанес ответный удар. Отпрыгнул в сторону. Снова рубанул, заставляя противника отступить. Нырнул и снова ударил, предвидя, что враг увернется влево.

Но вторженец изменил направление и напал. Акира легко увернулся и пошел в атаку. Казалось, он наносит одновременно несколько десятков ударов, меч слился в единую сверкающую дугу — вверх, вбок, вниз — все время наступая; скорость и изящество движений были совершенно поразительными.

Внезапно он отскочил в сторону и согнул левую руку у самой груди. Положив острие клинка на предплечье, взяв рукоять меча одной рукой, он направил его прямо перед собой и маленькими, легкими, быстрыми шажками начал приближаться к противнику.

Тот стал отступать.

Акира шел вперед.

Отступая, убийца неожиданно двинулся влево и стал обходить по кругу Акиру, который поворачивался на одном месте, не отрывая взора от кружащегося врага.

Убийца ринулся вперед. Уворачиваясь, Акира стал падать и ударился о декоративную скалу. Заморгав от удивления, он услышал стон Сэвэджа.

Чувствуя, как рвется из груди сердце, американец резко дернул “беретту” вверх и прицелился.

Наемный убийца рубанул мечом.

Акира увернулся. Меч убийцы высек из камня искры и в стороны полетели мелкие осколки: Акира ринулся вперед и разрубил тело противника справа сверху — по диагонали. Со звуком открывающейся молнии меч прошел по внутренностям, животу и грудной клетке.

Кровь хлынула фонтаном. Вывалились истерзанные внутренности и органы. Убийца, засопев, выронил меч, отпрянул назад, нелепо дернулся и рухнул в находящуюся позади черную кляксу.

Это был пруд. Убийца тяжело грохнулся в воду, подняв выплеснувшуюся на берег волну. Вскоре рябь улеглась, и он закачался на поверхности лицом вверх — с распахнутыми глазами, неподвижный.

Сэвэдж, онемев, подошел ближе. В ночи не было видно алой крови, расползавшейся по воде, но он себе ясно ее представил. На поверхности плавали кишки. Несмотря на годы, в течение которых он постоянно видел смерть, его затошнило.

Акира смотрел на труп. Его грудь тяжело вздымалась. Громко сглотнув слюну, он повернулся к Сэвэджу.

— Спасибо за то, что не стал вмешиваться.

— Это было нелегко.

— Но я знал, что смогу на тебя положиться, — в лунном свете на лбу Акиры блестел пот.

— Послушай, — сказал Сэвэдж. — Там, в доме… Я не пошел к тебе на выручку сразу, потому что…

— Ты был обязан в первую очередь позаботиться о безопасности нашего принципала.

— Верно. Нашего принципала. Я все сделал инстинктивно. Это никак не касалось тех чувств, которые я к ней испытываю.

— А если бы она не была нашим принципалом, а просто твоей любимой?

Сэвэдж не знал, что ответить.

— В этом случае, я думаю, нам повезло.

— Да, — Сэвэдж был в отчаянии, но чувствовал глубокую признательность к Акире за то, что он выручил его из тяжелого положения. — Исключительно повезло.