Саймон Керник - Без пощады

— Майк так Майк. Как ни говори, я в полной жопе, и вряд ли кто-то сможет понять, что это такое. Даже вы.

Несколько минут Болт молчал. Мы выехали на автостраду, направившись на север в направлении Хай-Викома и автострады М40. Движение стало оживленнее, на дороге было полным-полно чайников, которые выбрались полюбоваться буйной растительностью юга Англии, пользуясь временной победой солнца в борьбе с тучами.

Когда инспектор наконец заговорил, в его словах сквозила печаль, которой я от такого человека не ожидал.

— Странность человеческой жизни в том, что она годами может протекать ровно и плавно, так ровно, что порой кажется, будто так оно и должно быть всегда. Несчастья случаются далеко от тебя и с людьми, которых ты не знаешь. А потом бац — и вся твоя жизнь вдруг переворачивается с ног на голову. Так случилось с вами, Том, а три года назад и со мной. Поэтому, поверьте мне, я знаю, что вы сейчас переживаете.

Мы погрузились в неловкое молчание. В конце концов во мне взыграло любопытство, и я спросил, что же с ним произошло.

— Моя жена погибла в автокатастрофе, — ответил он, не глядя на меня.

— Мне очень жаль. Я не знал…

— Я говорю вам это только для того, чтобы вы поняли: в конечном счете жизнь обязательно возвращается на круги своя. Уходит много времени, и на этом трудном пути вы будете одиноки — однако в конце концов вы поймете, как вернуть жизнь в нормальное русло.

— Мне очень жаль, — повторил я.

— Мне тоже. За рулем сидел я.

Это потрясло меня.

— Господи, как же вам было тяжело!

— Было. Прошло уже три года, а я до сих пор не могу восстановить саму катастрофу или хотя бы ее причины. Мы находились в гостях у друзей, и я смутно помню первые полчаса, а потом идет пробел — до тех пор, пока я не просыпаюсь уже в больнице, через двенадцать часов. Я получил повреждения брюшной полости и внутреннее кровотечение, а моя жена… с ней все оказалось намного, намного хуже. Через три дня ее родители дали согласие отключить ее от системы жизнеобеспечения. Сам я был в слишком плохом состоянии, чтобы что-либо решать. Я даже не мог встать с кровати и увидеться с ней. Мы состояли в браке четыре года, и она была на втором месяце беременности.

— О Господи, Майк… Не знаю, что и сказать.

Он вздохнул, его лицо посуровело.

— За последние сутки вы прошли через ад. Большинство людей с этим никогда не столкнутся. Вам очень повезло, что вы остались живы. Как и мне. Когда меня достали из-под обломков машины, моя жизнь висела на волоске. Впрочем, в больнице я и не думал ни о каком везении. Услышав о Микаэле, я пожалел, что выжил. Я хотел умереть. Я провел шесть недель в больнице — все лежал и лежал, а мои раны потихоньку заживали. И это время было худшим в моей жизни. Следующие шесть месяцев, когда я сидел дома на больничном и каждая вещь в квартире напоминала о прошлом, оказались не особенно лучше. В конец концов я вернулся на службу, поменял квартиру… В общем, двинулся дальше. Даже сейчас не проходит дня, чтобы я не думал о Микаэле: а как бы все сложилось, останься мы в тот вечер ночевать у друзей? Семья, дети, дом в пригороде… Но жизнь продолжается. И хочешь не хочешь, а приходится с этим мириться.

— Так вот откуда ваши шрамы? Вы получили их в той катастрофе?

Он кивнул, дотронувшись пальцем до S-образного розового шрама чуть выше линии подбородка.

— Постоянное напоминание. На случай если слишком задеру нос.

Я в последний раз затянулся и выкинул сигарету в открытое окно.

— Наверное, я сменю работу. Меня уже от нее тошнит. Не хочу больше быть агентом по продажам.

Я подумал о елейной ухмылочке Уэсли и его идиотских тирадах, призванных повысить нашу мотивацию. И тут же вспомнил, что сегодня стрелял в человека, — а значит, никакой Уэсли мне уже не страшен. Я представил, как на следующей неделе встану посреди совещания по сбыту и, вместо того чтобы пройтись по списку откровенно надуманных проектов (в надежде умаслить Уэсли), нагло заявлю, что не сделал ровным счетом ничего и что, более того, совершенно удовлетворен таким состоянием вещей. А потом сяду на свое место с широкой улыбкой на лице. Я представил, какой дурацкий вид будет у босса, когда до него дойдет, что поставлен под сомнение его высший авторитет в компании «Эзирайт софтвэр сервис» — вице-президента по сбыту. И что не такой уж он обаятельный, всеми любимый и неуязвимый начальник, каким себя возомнил.

— А вам нравится быть копом? — спросил я Болта.

Он несколько секунд раздумывал над этим.