Макс Коллинз - Захоронение

Даже такому человеку, как Бреннан, который тщательно поддерживает свою физическую форму, пришлось приложить усилие, чтобы открыть дверь ресторана, сделанную из цельного дуба и оснащенную металлической, стилизованной под старину, ручкой.

Дверь как бы предупреждала посетителей о том, какая обстановка ждет их внутри.

В том же стиле – и с той же основательностью – под старину были оформлены коридор и общий зал ресторана: Темная обивка стен, темные занавески на окнах, темные столики, – все это практически терялось в полумраке зала, где единственными островками света были небольшие красно-белые светильники, стилизованные под канделябры со свечами.

Зал, в котором подавались обеды, был заполнен людьми, за столами сидели и пары, и целые семьи с детьми.

Отделенная от общего зала комнатка оказалась небольшим баром. Она была освещена гораздо лучше, чем остальное помещение ресторана. Кроме всего прочего, свет исходил от двух больших телевизоров с плоскими экранами, которые показывали один и тот же бейсбольный матч. Звук на обоих телевизорах был выключен. Синеватые отблески экранов придавали бару странную атмосферу, словно он находился под водой.

Голос Фрэнка Синатры исполнял песню «Лучшие времена скоро настанут», немного более громко, чем обычно положено фоновой музыке, так, словно он был распорядителем на этом балу. Было ли так и задумано или нет, но музыка привлекала внимание и поднимала настроение.

Привлекательная женщина лет тридцати или около того – высокая брюнетка в белой рубашке с черным галстуком, в черных брюках и такой же жилетке – стояла в небольшой нише у входа, где был столик, на котором лежала книга заказов, и небольшое удобное кресло.

На губах женщины застыла профессионально-радушная улыбка.

– Добрый вечер, – сказала она, – меня зовут Джулия. Вы ждете компанию?

– Нет, я буду одна, и мне хотелось бы поужинать в зале для некурящих.

– Вы заказывали столик?

Бреннан покачала головой.

Джулия быстро просмотрела книгу заказов, затем сказала:

– Вам придется немного подождать, один из столиков скоро освободится. Если желаете, можете пока посетить бар. Как вас зовут?

– Бреннан.

Женщина записала ее имя в книгу.

– Джулия, возможно, вы сможете мне помочь. У вас работает подруга моей подруги. Ее зовут Лиза Вито. Сегодня ее смена?

Улыбка женщина не изменилась, но глаза стали холодными.

– Подруга вашей подруги? Мисс Бреннан, вы как-то связаны с полицией?

– Нет, – ответила Бреннан, ощущая неловкость и удивление, – я антрополог, если это имеет значение.

Джулия не нашлась, что на это ответить. Затем ее глаза скользнули по бару и снова вернулись к Бреннан.

– Лиза работает барменом? – спросила Бреннан.

С почти незаметным кивком Джулия ответила:

– Я вам этого не говорила. Пойду проверю, не освободился ли ваш столик.

Она исчезла в обеденном зале, а Бреннан направилась в другую сторону, к бару.

В баре было занято только несколько столиков, за ними расположилась компания мужчин среднего возраста, которые курили сигареты, потягивали выпивку и с удовольствием следили за развитием бейсбольного матча.

За стойкой бармена стояла измученного вида брюнетка, возраст которой уже приближался к сорока. Она была одета в черную жилетку, черные брюки и белую рубашку с галстуком-бабочкой и выглядела так, словно ничто за пределами этого бара ее не интересовало.

Бреннан села на высокий табурет у стойки бара, стараясь как можно дальше отодвинуться от компании курильщиков.

На стене она заметила множество фотографий в рамках, висящих на разных уровнях. На фотографиях чаще всего встречались двое мужчин, вероятно владельцы ресторана, то вместе, то поодиночке, пожимая руки или получая поцелуи и поздравления от многочисленных людей, чьих улыбающихся лиц Бреннан не узнала.

Бармен медленно подошла к ней – эта женщина несомненно когда-то была красавицей, но теперь выражение лица лишало ее изрядной доли привлекательности.

Вблизи стало заметно, что у нее лицо в форме сердечка, большие темные глаза в обрамлении длинных, подчеркнутых тушью ресниц и обильно подведенный красной помадой рот с чувственными губами. Теперь ее возраст сложно было определить, ей могло быть как под тридцать, так и за сорок. Несколько седых волос в прическе могли свидетельствовать как о возрасте, так и о модной новинке парикмахерского искусства, Бреннан не смогла этого определить.

Бармен улыбнулась, и в ее улыбке было больше сердечности, чем профессионализма.