Таня Карвер - Жажда

— Если бы я не раскусил вас и не выставил вон. Так что не такой уж я глупый.

В глазах ее снова мелькнула ярость, пальцы опять скрючились, превратившись в когти, а руки потянулись к его лицу. Но она сдержалась. Выдавила из себя улыбку. Она удовлетворенно кивнула — то ли шутке, которая была понятна ей одной, то ли решению, которое она только что приняла. Решению, результатами которого она собиралась насладиться.

Фил взглянул на Сюзанну Перри, потом снова посмотрел на Фиону Уэлч.

— А почему именно она? Почему Сюзанна?

Фиона пожала плечами.

— А почему все остальные?

— Я не знаю. Джулия Миллер. Адель Харрисон. Что выделяло их, что делало их особенными? Это вы объясните мне.

Она отвела глаза. Взгляд ушел вниз и направо.

— Потому что я могла это сделать. Потому что они были под рукой.

Врет, подумал он.

— А к Марку Тернеру это не имеет никакого отношения?

Она вздрогнула, как будто в ее латах образовалась узкая щель и он попал своей шпагой именно в нее.

— Никакого. Абсолютно никакого.

— Неужели? — Ему нужно продолжать давить, погружая свое оружие в образовавшуюся брешь. — Вы в этом уверены? А то, что все они — его бывшие женщины, это что, простое совпадение?

— Заткнитесь. — Она ударила его по лицу. — Вы сами не знаете, о чем говорите.

Но Фил не замолчал. Не обращая внимание на мучительно болевшее лицо, он продолжал:

— Так что случилось, Фиона? Вам не нравилась конкуренция? Все дело в этом?

— Заткнитесь! — взвизгнула она.

— Что, вы ревновали Тернера к его бывшим девушкам? Не очень-то это к лицу представителю высшей расы. Ревновать мужчину к барменше.

— Заткнитесь!

Она снова ударила его.

Фил быстро пришел в себя и взглянул ей в лицо. И увидел там то, чего она раньше не показывала. Страх. Неуверенность. Он мысленно улыбнулся. Ему удалось нащупать болевую точку. Найти ее слабое место.

И он воткнул клинок еще глубже.

— Именно поэтому вы ее и убили, да? Из ревности? Как же так, он по-прежнему думает о ней! Вспоминает о ней! Не вовремя и не к месту произносит ее имя!

— Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь…

На него посыпались новые удары, уже бесконтрольно. В ее резких криках слышалась мольба.

— А может, там было что-то большее? Может быть, у него появились другие планы, не совпадавшие с тем, что с ней собирались сделать вы? Может, он хотел ее отпустить?

— Нет…

— Может быть, она до сих пор нравилась ему?

— Прекратите…

Фил разобрался в ее интонации. И догадался, что там произошло.

— Так все и было. У него был с ней секс. И вам это пришлось не по душе, верно?

Она зажала уши руками.

— Возможно, ему нравилось обладать властью, и он заставил ее. А возможно, она и сама этого хотела. Неважно. Главное, что они это сделали. И это причинило вам боль. Такую же, какую сейчас доставляю я. — Фил рассмеялся. Теперь настала его очередь язвить. — Фиона Уэлч, homo superior, высший человек. Ревнует студента к барменше!

Руки ее затряслись, лицо перекосилось. Она не знала, что ей делать, что ответить на это. И закричала.

— И тогда вы убили ее.

Она дико, словно затравленный зверь, озиралась, глядя по сторонам безумными, широко открытыми глазами.

— Нет, — сказал Фил, анализируя ее реакцию, — вы не убивали ее. Или не хотели убивать. Это произошло случайно. В порыве гнева. И это не имело ничего общего с желанием доказывать собственную позицию и демонстрировать свое превосходство. Это все было уже потом, это стало оправданием свершившегося факта, так? Вы случайно убили Адель и запаниковали. А потом изуродовали ее тело так, чтобы мы приняли это за действия сексуального маньяка.

Она зажала уши ладонями и крепко зажмурилась. По щекам ее бежали слезы.

— Все так и было?

Она опустила руки.

— Заткнитесь! Заткнитесь…

Фил понял, что сломал ее, поэтому, не ожидая того, как она на это отреагирует, переключил свое внимание на стоявшую за Фионой Уэлч темную фигуру.

— Это вы там стоите, Иан? Или мне лучше называть вас Уейн?

Последовал шумный вдох, который Фил принял за удивление.

— Это она заставляла вас делать это? Фиона, которая сидит здесь. Это она заставляла вас убивать этих женщин?

Человек шагнул вперед. Лицо его оказалось на свету, и Фил смог рассмотреть его.

У него перехватило дух.

Лицом это назвать было трудно. Оно полностью обгорело и, несмотря на усилия пластических хирургов, напоминало злобную маску. Местами кожа была красной, а местами — мертвенно бледной. Обнаженные в вечном оскале зубы делали его похожим на злобный череп.