Джонатан Мэйберри - Вирус

Я снова вошел на сервер отдела, чтобы еще раз прочитать отчет о рейде на склад, но тот исчез. Полностью исчез. Ни имени файла, ни временных папок, ничегошеньки.

— Ах ты скотина, — ругнулся я вслух. Если прежде Черч производил на меня впечатление, то теперь он начал меня пугать. Он обладает достаточным весом, чтобы отслеживать и удалять официальные отчеты Межведомственной антитеррористической группы Департамента внутренней безопасности. Что означает доступ к локальным, государственным и федеральным компьютерным сетям. Твою мать!

Отпечатанная копия отчета лежала на моем столе в штабе отряда, однако я сомневался, что она будет лежать там, когда я за ней приду. Что никак не помогало утишить приступ паранойи. Я оглядел свое жилище. Насколько агрессивными могут оказаться эти парни? Они, конечно, не станут…

Спустя секунду я перетряхивал квартиру от пола до потолка, выискивая микрофоны, телефонные жучки, нити оптоволокна. Я смотрел внимательно, смотрел повсюду. Но не нашел ничего. Только это не означало, что искать было нечего: у службы безопасности и всей их шайки имеются хитрые игрушки, которые созданы так, что их невозможно обнаружить. Вся эта суета и бесплодные поиски в результате еще на пару градусов подогрели мое воспаленное воображение, и между лопатками начало зудеть, как будто кто-то навел на меня лазерный прицел.

Чертыхаясь себе под нос, я направился в ванную, чтобы переодеться в костюм, поскольку собирался на слушание дела об убийстве, которое совершил некий полицейский в ходе силового захвата. Когда я выбирал галстук, раздался телефонный звонок. Я поднял трубку, решив, что звонит Руди.

— Детектив Леджер? Это Кейша Джонсон.

Я узнал ее голос. Лейтенант Джонсон курировала расследование моего дела. Я вспомнил о своих попытках что-нибудь разузнать, о звонках, сделанных наперекор предупреждению Черча держаться подальше, и ощутил приступ паники.

— Да?.. — произнес я осторожно, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле.

— За время вашего отсутствия мы пересмотрели все видеозаписи рейда, произведенного в прошлый вторник, и после обсуждений с вашим непосредственным командиром и офицерами, ответственными за организацию операции, пришли к выводу: произведенные вами выстрелы наилучшим образом согласуются со стратегией и практикой отдела полиции Балтимора. Поэтому на данный момент нет необходимости в проведении дальнейших слушаний или мероприятий.

Я промямлил что-то умное вроде:

— Э-э… Что?

— Благодарим вас за готовность к сотрудничеству и желаем вам успехов в Квантико. Нам будет жаль расставаться с таким прекрасным полицейским. — И с этими словами она повесила трубку.

Я смотрел на телефон в полном обалдении. Невозможно, чтобы слушания по делу о совершенном полицейским убийстве закончились таким вот образом. Никогда, ни за что, даже если все без исключения согласны, что выстрелы были произведены с полным на то основанием. Полиция департамента всегда проводила слушания, пусть чисто формальные. Все это казалось странным и чертовски мне не нравилось. Паранойя вернулась, сделавшись сильнее прежнего. Что за вывихнутая логика! Если я каким-то образом растряс клетку Черча, пытаясь найти ответы на свои вопросы, почему же он упрощает мне жизнь, прекращая слушания? Я не видел в этом никакой для него пользы.

Я снова уселся за компьютер и открыл список ссылок по прионовым болезням, который прислал мне Руди. Может быть, они помогут определить направление поиска, поэтому я провел несколько часов, погрузившись в науку, которая была выше моего понимания, однако не настолько, чтобы не пугать. Я выяснил, что прионовые болезни до сих пор чрезвычайно редки, примерно один случай на миллион в мировом масштабе и около трехсот случаев в США. Заболевание, хоть и редкое, признано чрезвычайно опасным; загадочность, окружающая маленьких паразитов, зачастую вызывала паническую реакцию. Коровье бешенство являло собой пример наихудшего проявления прионовой болезни, и поспешность, с какой десятки тысяч голов скота были истреблены, демонстрировала степень ужаса перед эпидемией. Нельзя сказать, что эта информация оказалась полезной для меня. Я просто на сто процентов уверен, что Джавад вовсе не отравился бургером с испорченной говядиной. Затем я щелкнул по очередной присланной Руди ссылке, которая вывела меня на статью о вызываемой прионами болезни под названием «фатальная семейная инсомния». Там рассказывалось о небольшой группе пациентов со всего мира, страдающих от бессонницы, которая развивается до приступов паники, появления странных фобий, галлюцинаций и прочих симптомов распада личности. Через несколько месяцев потерявшая сон жертва погибает от истощения и стресса. Я поискал материалы на ту же тему, и, хотя не нашел ничего общего с состоянием живых мертвецов, идея меня поразила. Бесконечное бодрствование. Ни сна. Ни отдыха. Ни сновидений.