Миккель Биркегор - Через мой труп

Финн не отвечал — он лишь молча смотрел на меня, и в глазах у него было такое изумление, как будто я заговорил с ним по-китайски.

Протиснувшись мимо него, я покинул тесный закуток. Он наконец попытался что-то возразить и окликнул меня, прося вернуться, однако я его уже не слушал.

Телефоны-автоматы помещались в вестибюле, однако я чувствовал, что сначала должен что-нибудь выпить. С трудом прокладывая себе дорогу, я направился к бару в дальнем от выхода углу огромного зала. Все столики здесь были заняты, так что я просто пристроился к стойке и заказал себе пару бокалов пива. Первый я выпил залпом. Сидящие рядом посетители начали шушукаться, но мне было на них наплевать.

С бокалом номер два я расправился гораздо медленнее. Между тем раздражение, вызванное разговором с Финном, все еще не прошло. Какого дьявола, кем он, собственно говоря, себя воображает?!

Чувствуя, как постепенно пивная горечь начинает заглушать горечь обиды, я пошел к вестибюлю. Достав из кармана блокнот и горсть мелочи, я набрал номер Линды Вильбьерг. Вместо нее отозвался автоответчик. Я повесил трубку, выждал пару минут и позвонил еще раз. Результат был таким же. После четвертой безуспешной попытки связаться напрямую с Линдой я наконец сдался и наговорил ей сообщение на автоответчик:

— Алло, Линда! Это Франк, Франк Фёнс. Я звоню, потому что ты находишься в большой опасности… Это довольно сложно объяснить. Дело в том, что меня преследует некий убийца, который совершает преступления, описанные в моих книгах. И вот теперь… Словом, похоже, очередь дошла до тебя… Знаю, это, вероятно, звучит дико, но сделай мне одолжение, позаботься, чтобы рядом с тобой всегда был человек, который смог бы тебя защитить. Или уезжай куда-нибудь, где ты будешь в безопасности. — Я сделал паузу и осмотрелся по сторонам. Поток посетителей по-прежнему не иссякал, в гардеробе царило настоящее столпотворение. Мне пришло в голову, что все это совершенно не вяжется с только что оставленным мной на автоответчике сообщением. — Обещай, что будешь соблюдать осторожность. И еще, Линда… Прости меня…

Я пытался позвонить Линде Вильбьерг еще пару раз, пока у меня не кончились монеты. В соответствии с сегодняшней программой все ее дела на ярмарке закончились, так что вероятность ее возвращения сюда была минимальной. Я чувствовал себя жутко усталым. По-видимому, самым разумным шагом сейчас было бы вернуться в отель. По крайней мере, там она могла бы меня застать, прослушав оставленное на автоответчике сообщение.

Фердинан был на своем обычном месте — за стойкой администратора. Чувствуя себя не в силах разговаривать, я молча отсалютовал ему и направился прямиком к лифту.

— Херр Фёнс! — крикнул он вдогонку и отчаянно замахал руками, пытаясь меня вернуть. Он был бледен, а на лице застыло серьезное выражение, совершенно непохожее на его обычную, чуть лукавую мину.

Нехотя, как провинившаяся собака, я поплелся обратно к стойке.

— Это просто какой-то кошмар. — Фердинан скорбно покачал головой. Было видно, что вдаваться в подробности ему совсем не хочется.

— Что случилось? — спросил я.

— Твое убийство, — сказал Фердинан. — Кто-то совершил одно из твоих убийств.

Я впился пальцами в край конторки. Сегодня вечер субботы. Из нашего прошлого разговора с хозяином гостиницы я знал, что постоялец из сто второго должен освободить номер в понедельник. Вероятно, что-то пошло не так. Наверняка виной всему стал запах.

— В сто второй комнате убили мужчину, — продолжал Фердинан. — В точности, как описано у тебя. Прямо по книге.

Взгляд мой застыл, мозги лихорадочно работали, пытаясь определить, как мне следует отреагировать. Самое главное было — не выдать себя сейчас, так что придется изображать недоумение.

— Этим не шутят, Фердинан, — строгим тоном сказал я единственное, что пришло мне в голову.

— Разумеется, нет, — поспешно согласился хозяин гостиницы. — Ведь он мертв. — Фердинан посмотрел на кого-то у меня за спиной.

Я обернулся. На одном из диванов сидел мужчина в темном костюме. Он листал какую-то книгу в бумажном переплете, однако, встретившись взглядом с Фердинаном, с усилием поднялся с мягких подушек. Книжку он сунул в карман пиджака, но даже издалека я узнал черную обложку своего романа «Что посеешь». Движения мужчины были какими-то заученно-механическими, корпус — неестественно выпрямленным, руки он держал строго по швам. Он не сводил пристального взгляда с нас. Плотно сжатые узкие губы под ниточкой черных усиков были не более выразительны, чем походка.