Миккель Биркегор - Через мой труп

Кроме застекленной веранды, здесь был также холл с дощатым полом, черной кожаной мебелью, камином и огромным телевизором последней модели с плоским экраном, который я тут же включил и настроил на просмотр телетекста. Никакой информации ни о Вернере, ни о Линде в новостях не было. Я оставил телевизор включенным и снова вернулся к машине. К счастью, чтобы снять таблички с номерными знаками, инструменты были не нужны. Я отсоединил их и бросил в багажник. Затем загнал свою «тойоту» вглубь участка, так, чтобы с дороги ее не было видно.

Покончив с первоочередными делами, я прогулялся по окрестностям, заросшим вереском вперемежку с деревьями. Ближайший соседний дом был расположен метрах в двухстах за зарослями хвойных деревьев, так что он находился вне пределов прямой видимости. Я вернулся и осмотрел сад. Помимо лужайки, здесь была деревянная беседка, а также сарай, в котором хранились пластиковая мебель, переносной гриль, газонокосилка и прочий садовый инвентарь.

Электрические радиаторы понемногу нагревали воздух в доме, однако я все же растопил камин в холле. Настроив телевизор на новостной канал, я достал купленную в супермаркете бутылку виски. Утонув в мягком кожаном кресле, следующие несколько часов я провел перед экраном, поглощая поток свежих новостей, со стаканчиком виски и бутылкой, стоящей на полу в пределах досягаемости. Об убийствах в новостях по-прежнему не было ни слова — лишь информация о разного рода пустяках, вроде обсуждений бюджета и абсурдных заявлений различных партий о проблеме иммигрантов.

Время от времени я чокался с бутылкой виски и выпивал за собственное здоровье. Это каждый раз вызывало у меня приступ громкого смеха. Я ощущал спокойствие и удовлетворение. Первый шаг по выполнению моего плана прошел успешно, и казалось, что я контролирую ситуацию или, по крайней мере, уже не так беспомощен, как раньше. Этим вечером я решил позволить себе расслабиться — в преддверии ближайших недель, которые потребуют от меня напряжения всех моих сил.

Постелью я в тот день так и не воспользовался — уснул прямо в кресле перед включенным телевизором и проснулся в тот момент, когда шла трансляция репортажа о взрыве бомбы террористом-смертником в одной из стран Ближнего Востока. На экране мелькали пыльные улицы и беспорядочно бегущие люди, со слезами в голосе проклинающие несправедливую судьбу и взывающие к отмщению. В Дании же по-прежнему обсуждали новый бюджет.

Я выключил телевизор и больше так ни разу его и не включал.

После скромного завтрака, состоявшего из подогретой булочки и кофе, я уселся за компьютер. Пробудившись, он лениво зажужжал. На столе лежал конверт, подписанный моей рукой. Я открыл его и достал фотографию — одну из пяти, сделанных мной в фотоавтомате у станции надземки «Северный порт». На снимке мои волосы были слегка растрепаны, борода чуть гуще и менее ровно подстрижена, чем обычно, однако прежде всего обращали на себя внимание глаза. Взгляд был пустым и обращенным, казалось, в никуда.

Я прикрепил фото в углу монитора.

Наконец компьютер был готов к работе. Заставка на экране представляла собой фотографию моего дачного домика, сделанную несколько лет назад. У меня создалось ощущение, что я снова сижу в «Башне» в собственном кабинете с видом на гавань.

Я открыл текстовый редактор и создал новый файл. Каждый раз, делая это, я испытывал особое ощущение — совсем как художник, созерцающий девственно-чистый холст перед тем, как приступить к работе над новой картиной. Тем не менее сейчас это не принесло мне обычного удовольствия. Отсутствовало чувство свободы, которое охватывало меня при виде пустого документа. Ведь в настоящий момент я четко знал, что мне следует написать, и это наполняло меня ужасом.

Я извлек из конверта свое послание и положил его рядом с клавиатурой.

Это был краткий набросок сюжета нового романа, написанный дрожащей рукой. Корявые строчки дышали страхом и отчаянием.

Поглядывая в листок, я тщательно переписал заглавие на первую страницу компьютерного документа:

Привычно нажав нужные клавиши, я сохранил документ, как бы в знак подтверждения, что отныне обратного пути нет.

Вдохнув побольше воздуха, я принялся за работу…

«До сих пор мне случалось убивать людей только на бумаге…»

Этой ночью я не спал.