Марсель Монтечино - Убийца с крестом

Выступая на предвыборном митинге, состоявшемся здесь, в мировой штаб-квартире Калифорнийского клана, кандидат Клана Джесс Аттер обещал приложить все усилия для подавления всемирного еврейского заговора, который ставит своей целью уничтожить Америку посредством ее судебных органов.

"Эти евреи превосходно знают, что они делают, — высказался кандидат Джесс Аттер. — Американские ниггеры, с присущей им тупостью, всегда были послушным орудием в руках умных и хитрых евреев. Сидя в полной безопасности в таких хорошо охраняемых еврейских бастионах, как Беверли-Хиллз и Палм-Спрингс, еврейские адвокаты и судьи участвуют в грязном сговоре, стараясь натравить на белую христианскую Америку всех наркоманов, полуживотных негров-насильников и убийц, которым место лишь за тюремной решеткой.

Принимая необязательные для исполнения законы, отменяя при любой возможности процессы против черных преступников, подавая необоснованные апелляции..."

* * *

— Эй, Уолкер! Смотри, вон идет твоя красотка.

Уолкер поднял глаза на широкое коричневое лицо, все в каплях пота, повязанное голубым платком. В двадцати футах от него собралась группа грузчиков-чикано; среди них был и окликнувший его Гонсалес, который смеялся и разрезал своим шестидюймовым охотничьим ножом грушу.

— Сегодня у нее просто сногсшибательный вид. Наверное, приготовилась побаловаться с мистером Моррисоном. Как ты думаешь? — Гонсалес явно его поддразнивал, тогда как другие мексиканцы смеялись.

По стоянке шла высокая грудастая блондинка лет двадцати семи — двадцати восьми. Несколько человек засвистели, кто-то проговорил: "Мира, мира [6] Мира — смотри (исп.). , Терри" — и почмокали губами.

Блондинка заказала Нгу Мингу, повару из «Чу-чу чико», два сандвича с яичницей. У нее был соблазнительный вид женщины, постоянно борющейся с лишним весом. Ее тело под легким голубым летним костюмчиком привлекало внимание всех мужчин.

— Эй, Терри! — крикнул Гонсалес, но она не обратила на него никакого внимания, набирая пирожки в целлофановый пакет.

— Эй, Терри. Мира, мира! Я хочу тебе кое-что показать.

Люди на стоянке с улыбкой обратили взгляды на Терри. Кое-кто скользнул глазами в сторону Уолкера.

— Ну что ты там думаешь, Уолкер? — Гонсалес слизнул кусочек груши с кончика своего ножа. — Я думаю, мистер Моррисон уже успел ей кое-что показать. Что ты думаешь по этому поводу? — Гонсалес, не закрывая рта, пережевывал грушу.

— Пошел бы ты подальше, — спокойно произнес Уолкер.

Гонсалес, ухмыльнувшись, повернулся к стоянке.

— Эй, Терри, ты хочешь отнести ленч мистеру Моррисону, твоему коррасон? [7] Коррасон — любовь, возлюбленный (исп.).

Она повернулась и, прикрыв глаза рукой от солнца, посмотрела, кто ее окликает. Гонсалес помахал ей рукой, и она нерешительно помахала в ответ. В краешках ее губ таилась нервная улыбка, пока она не заметила, каким пылающим взглядом смотрит на нее Уолкер. Улыбка сразу же слиняла. Она заплатила за ленч и быстро направилась к плексигласовому зданию.

— Эй, Терри! О-о-о-ох, Терри! Не оставляй меня! — вопил Гонсалес, и даже Нгу Минг в пылу работы смеялся, провожая взглядом ягодицы уходящей девушки.

— Ай, ай, ай, — мягко сказал Гонсалес, качая головой. Затем он ушел, и все остальные последовали за ним. Уолкер налил себе еще кофе. Он перевернул страницу газеты и начал читать статью под названием:

УБИВАЮТ ЛИ ЕВРЕЙСКИЕ ВРАЧИ НАШИХ ДЕТЕЙ?

Помощник шерифа Вашингтон с вялым интересом наблюдал, как к его столу приближается высокая стройная женщина. Он прослужил в офисе шерифа целых пять лет, после чего, семь месяцев назад, его перевели в лос-анджелесскую окружную тюрьму. Он с гордостью считал, что отныне ничто уже не может его удивить. Но он всегда с любопытством разглядывал женщин, навещающих заключенных. Самый соблазнительный задок принадлежал девятнадцатилетней рыжеволосой девушке, чей муж изнасиловал и задушил восьмидесятишестилетнюю прабабушку. Она посещала его дважды в неделю — используя весь лимит, — пока его не отправили в Фолсом. Эта история очень забавляла помощника шерифа Вашингтона.

— Я Эстер Фиббс. Пришла на свидание к Роберту Фиббсу. Третий этаж, шестая камера, ярус "б".

— Я уже хорошо знаю, как тебя зовут, Эстер. Твое имя забыть трудно. — Вашингтон улыбнулся и скользнул взглядом, по ее худощавому, мускулистому телу. Он взял телефонную трубку и сказал: — Фиббс Роберт. Третий этаж, шестая камера, ярус "б".