Андреас Винкельман - Слепой инстинкт

Франциска очень любила эту бесформенную оливковую сумку, внешне напоминающую пакет из магазина, зато вмещающую все, что нужно. А сейчас Готтлоб нужен был ее мобильный. Вот только в сумочке его не оказалось. Сколько девушка ни рылась в ней, телефона не было.

Франциска была совершенно уверена в том, что положила трубку в боковой карман, попытавшись дозвониться до Макса. Значит, мобильный забрал Саутер. После того как она упала сюда, Эдуард спустился вниз, переступив через ее тело, и забрал ее телефон.

Что еще он мог взять?

Пистолет!

На дне сумочки комиссар отыскала фонарик, который вот уже несколько лет носила с собой. Фонарик размером с карандаш. Достав его, Готтлоб нажала на кнопку. В фонарике помещался светодиод, который мог работать практически вечно. Голубой лучик света упал на противоположную стену, белую и голую. Франциска осветила все вокруг, пытаясь определить размер подвала. Что-то пробежало мимо нее, совсем близко, задев кожу между кроссовком и краем джинсов. Готтлоб сразу же посветила туда. Действительно, паук. Трехсантиметровый черный паучок, отшатнувшийся от света фонаря. Мерзкий, но безобидный. Франциска уже хотела продолжить обследование помещения, когда заметила еще какое-то движение и перевела лучик на пол.

У нее перехватило дыхание.

Тут был не один паук, а десятки! И они копошились на полу подвала — там, тут, повсюду! Некоторые уже подбирались к ее ногам, и Готтлоб стало совсем не по себе. В Германии нет пауков, которые могли бы причинить вред человеку, она это прекрасно знала. Но эти пауки казались совсем не… не немецкими! Они были иссиня-черными, очень шустрыми, энергичными, даже агрессивными. Когда два паука наталкивались друг на друга, они поднимались на задние лапки и угрожающе шевелили огромными жвалами, скорее напоминавшими клыки.

«Нужно убираться отсюда!» — пронеслось у нее в голове.

Саутер содержал зоомагазин. Бог его знает, каких пауков он мог сюда напустить.

Зажав фонарик в зубах, Франциска перебралась на лестницу. Там этим тварям будет не так просто до нее добраться, ведь она сможет растоптать их, если они решат подползти ближе.

Опершись ладонью на ступеньку, она уже начала карабкаться вверх, когда почувствовала резкую боль в мизинце. Ее укусили! Эта мразь укусила ее за палец! Было очень больно.

Готтлоб не могла закричать, так как все еще сжимала в зубах фонарик. Она затрясла рукой, но паук не отцеплялся. И боль становилась все сильнее.

«О Господи! Что же это за твари такие?!»

Франциска повернула голову так, чтобы посветить на руку. Действительно, паук вцепился в нее жвалами, и девушка видела, как глубоко они ушли под кожу. Готтлоб ударила рукой о ступеньки, раздавив паука. Черное тельце упало на пол. Франциска заколотила ногами, распугивая мерзких тварей и, не щадя поломанной руки, пролезла на пару ступеней вверх. Запыхавшись, она остановилась. Посветив фонариком на мизинец левой руки, Готтлоб увидела, что палец покраснел. Он болел не меньше сломанной руки. «Ядовитый паук! Он ядовитый!»

Не успела она додумать эту мысль до конца, как голова закружилась.

Сегодня Пауль совсем забегался. Паркуясь на площадке перед участком, он подумал, что этот день войдет в список самых отвратительных в его жизни. Не всегда легко было совмещать обязанности семьянина и полицейского. Адамек не сердился ни на Мириам, ни на Табею, они же не виноваты в том, что утро испорчено. Просто очень уж неудачно все сложилось. Поговорив с Франциской, он просидел в кабинете у врача не десять минут, как собирался, а целый час, а потом еще пришлось ехать в аптеку покупать лекарства.

По дороге в участок он пытался дозвониться до напарницы, чтобы сказать, что уже едет на работу, но она почему-то не брала трубку. Наверное, еще говорила с этим Саутером.

Выбравшись из машины, Адамек побежал ко входу в участок. Толкнув дверь, он заметил накачанного парня, стоявшего к нему спиной. Боксер! Он-то что тут делает? Пауль направился к нему.

— …несколько раз, но ее нет, — устало излагал пожилой полицейский. — Оставьте для нее сообщение.

— Я могу вам помочь? — вмешался Пауль.

Унгемах резко развернулся. Он видел Адамека вчера в квартире Кюля.

— Вы ее напарник, да? — спросил Макс.

— Если вы имеете в виду комиссара Готтлоб, то это так. Чем могу вам помочь?

— Мне нужно поговорить с Франц… госпожой Готтлоб.

Пауль заметил, что боксер собирался назвать Готтлоб по имени, но это ничего не значило. Франциска быстро переходила с людьми на ты. Однажды она призналась Паулю в том, что поступает так, потому что ей не нравится ее фамилия. Даже ее отец не подписывался этой фамилией, используя псевдоним.