Дэвид Моррелл - Защитник

Джэми сидела в машине. Мотор работал на холостых. Кавано начал набирать номер на панели таксофона, стоявшего рядом с принадлежащей магазину автостоянкой. Солнце клонилось к закату, и тени становились все длиннее.

На другом конце линии раздались три гудка.

— Алло? — послышался низкий голос Разерфорда.

— Это ресторан «Пекинская утка». Нам нужно подтверждение заказа на сумму сто двадцать шесть долларов, полученного с вашего телефонного номера, — сказал Кавано.

— У меня болит голова от глутамата натрия, который вы суете в вашу еду, — ответил Разерфорд. Его голос звучал так, будто его уже заранее мучит головная боль.

— А меня от него пучит, — откликнулся Кавано. Это был заранее условленный обмен фразами, означавший, что все в порядке.

— Нет никаких данных по поводу участия Прескотта или его лаборатории в исследованиях механизмов привыкания по поручению Агентства по контролю. Они обычно даже не занимаются такими вопросами. Это прерогатива Национального института питания.

Шум от машин, ездящих по стоянке, заставил Кавано плотнее прижать трубку к уху.

— Значит, мне надо искать там?

— Нет. Обратись к источнику.

— Если ты говоришь про лабораторию Прескотта, я провел целый день в библиотеке Университета имени Вашингтона. Ни в печати, ни в Интернете нет ни одного упоминания.

— Я нашел ее. Правда, нет никаких сведений о том, чем она занималась, но она находится...

Мимо проехал грузовик с неисправным глушителем.

— Что? Я не расслышал.

— Я сказал, что лаборатория находится в Бэйлис-Ридж, Вирджиния.

— А где это?

Разерфорд объяснил подробнее.

— Прости, что больше ничем не могу тебе помочь, — закончил он.

— Ты и так много сделал. Спасибо. Я пришлю тебе эту китайскую еду.

— Даже и не думай. Я не шутил по поводу глутамата и головной боли.

— Позвоню завтра. Подозреваю, что появятся другие вопросы.

— Ничего.

— На этот же номер, в это же время, — сказал Кавано и повесил трубку. Потом он тщательно стер с нее отпечатки пальцев.

— Что-нибудь узнал? — спросила Джэми.

— Да. Кое-кому приставили к голове пистолет. Убираемся отсюда, пока не примчалась куча машин с теми, кто хочет нас поймать.

— Мы условились о кодовых фразах, с помощью которых можно сигнализировать друг другу, все ли в порядке, — сказал Кавано. Глядя на проезжающие машины, он почувствовал, как вены набухают от охватившего его возбуждения.

Джэми напряженно слушала, не отрываясь от управления машиной.

— Эта шутка насчет китайского ресторана и глутамата натрия. В начале разговора мы произнесли все фразы правильно. Но в конце, когда я сказал Джону насчет китайской еды в подарок, он должен был ответить: «Не беспокойся. Я уже придумал, где буду обедать». Вместо этого он снова стал говорить про глутамат.

— Он дал тебе нужную информацию? — спросила Джэми, глядя в зеркало заднего вида.

— Да. Он сказал, где находится лаборатория. Могу предположить, что это ловушка.

— Его вынудили сделать это.

— Безусловно, — ответил Кавано. Его руки взмокли от пота. — Но Джон знал, что не подставит меня, поскольку смог предупредить при помощи кодовой фразы.

— Не станут ли те, кто держит его в плену...

— Убивать его? — закончил Кавано. Его дыхание участилось. — Поскольку ловушка уже подстроена, он им не нужен. Но я попытался выиграть время.

— Каким образом?

— Я сказал, что перезвоню завтра. В это же время, на этот же номер. Снова буду задавать вопросы. Кто бы там его ни удерживал, он попытается сохранить эту возможность следить за мной на тот случай, если ловушка в лаборатории не сработает, и не станет убивать Джона.

— Мне еще многому предстоит научиться у тебя, — сказала Джэми, оценивающе глядя на Кавано.

— Знаешь, нам надо поговорить об этом, — согласился Кавано, глядя на свои руки и стараясь унять дрожь.

— Мы говорим постоянно.

— Не обо всем.

— Опять начинается. Сейчас ты скажешь, что ситуация чересчур усложнилась, и мне надо вернуться в Вайоминг, где я буду в безопасности. Не надо. Все уже зашло слишком далеко. Я уже доказала, что могу помочь тебе. Я надежна, у меня правильные инстинкты, и я не разваливаюсь на части от всего происходящего. Если ты хочешь сохранить наши отношения, то ценой будет мое участие в твоих делах. Никаких секретов. Никаких разлук. Два года назад меня бы убили, если бы не ты. Я обязана тебе жизнью, и, во имя Бога, я намерена вернуть тебе долг.