Дэвид Моррелл - Лига «Ночь и туман»

— Но все равно остаются мужчина и женщина, которые стояли в аллее, когда мы брали его. Ты ведь их тоже заметил. Они прятались там не случайно. У них был тот же интерес, что и у нас. Медичи.

— Если мы встретим их еще раз, убьем, — по блеску в глазах Сета можно было предположить, что и это он находит приятным.

Извилистая дорога поднималась все выше, двигатель взятого напрокат “фольксвагена” начал чихать. На таком подъеме он отказывался увеличивать обороты. Проехав еще пятьсот метров, Сол почувствовал запах бензина и свернул на площадку у обочины дороги.

На заднем сиденье заворочалась и проснулась Эрика. Она посмотрела на долину впереди и зажмурилась от яркого утреннего солнца. Небо было бирюзовое, поля фермеров — изумрудные. Зевая, Эрика взглянула на часы.

— Ты за рулем с заката. Наверное, измучился. Давай я подменю.

— Справлюсь. Осталось всего пятнадцать километров.

— Пятнадцать километров? Тогда почему мы остановились?

— Мы чуть не загорелись. — Эрика принюхалась.

— Теперь чувствую. Бензин.

— Думаю, это карбюратор, — Сол открыл дверь, вышел из машины и поднял капот.

Двигатель покрылся жидкой пленкой. Валил пар. Эрика подошла сзади и посмотрела на двигатель.

— Дай-ка твой складной нож, — сказала она.

Открыв лезвие, она подкрутила регулировочный винт карбюратора. Солу не надо было объяснять ее действия. Машина, которую они взяли напрокат в Вене, была отрегулирована для поездок по городу. Теперь, на приличной высоте над уровнем моря, карбюратор не мог смешивать достаточное количество разряженного горного воздуха с бензином, чтобы горючее воспламенялось от свечей. Двигатель потек. Излишки горючего затекали в карбюратор. Проблему можно было решить с помощью простого складного ножа.

— Еще пять минут, и мы бы пошли пешком, — сказал Сол.

— Побежали, так будет вернее, — рассмеялась Эрика. — И быстро, пока не взорвался бензобак. Мы слишком долго прожили в пустыне и забыли, что высота может быть причиной кое-каких проблем.

Длинные черные волосы Эрики блестели на солнце, бежевый пиджак подчеркивал ее карие глаза. Никогда Сол не любил ее больше, чем сейчас.

— Надеюсь, это все, о чем мы забыли. Не хотелось бы думать, что после стольких лет без практики до сих пор нам просто везло. А теперь мы совершаем ошибки.

— Продолжай думать в том же духе. Это спасет нас от излишней самоуверенности.

— Вот этим-то я как раз не страдаю.

Им хотелось поскорее двинуться в путь, они взяли себя в руки и стали ждать, пока бензин испарится с двигателя. Вниз и вверх простирались зеленые склоны. Дышать на высоте шесть тысяч метров было трудновато. Вдали возвышались покрытые снегом горные вершины. При других обстоятельствах этот драматический пейзаж — Швейцарские Альпы к югу от Цюриха — мог бы загипнотизировать.

Сол захлопнул капот.

— Думаю, теперь ехать безопасно. Судя по карте, эта дорога ведет вниз, в соседнюю долину. Но Миша проверял имена в этом списке. Его агенты наверняка уже были там, куда мы едем. Если бы они узнали что-то существенное, нам бы об этом сказали. Стоит приготовиться к разочарованию.

— С чего-то мы должны начать.

— Да. И если ответа нет здесь, он где-то еще… Будем продолжать поиски, пока все не выясним.

Деревня называлась Виссендорф, — примерно сто домов на небольшом плато, на склонах — пастбища. Дорога вела через эту деревню. Дома были узкими и в основном четырехэтажными, верхние этажи нависали над нижними, будто были специально спроектированы, чтобы в случае дождя служить укрытием для пешеходов. Остроконечные крыши, слегка загибающиеся вверх по краям, походили на ели, но в то же время тщательно сделанные перила, подоконники и двери напоминали о домиках-пряниках.

Сол остановил машину напротив гостиницы. Над входом висела огромная пивная кружка с крышкой. Он повернулся к Эрике:

— Кто из нас спросит, где живет Эфраим Авидан? У швейцарцев нет собственного языка, они говорят на языке ближайшей к ним страны.

— Твой немецкий лучше моего, — сказала Эрика. — Но мы на юге Швейцарии. Французский у нас в общем-то одинаков, но мой итальянский…

— Гораздо лучше моего. Кроме того, извини за сексремарку, но, возможно, они будут гораздо доброжелательней к чужестранке, чем к чужестранцу. Попробуешь?

С улыбкой, которая, однако, не скрывала ее озабоченного настроения, Эрика открыла дверцу и вышла из машины.