Дэвид Моррелл - Смертный приговор

— Но они умерли не голодными, — сказал Декер.

— Совершенно верно. Ты стоящий парень. Покажите мне, где находится ближайший телефон-автомат, — попросил Хэл. — Я сообщу в штаб, что мы все еще разбираемся. И попрошу, чтобы они через свою компьютерную сеть узнали, кто первого сентября арендовал синий «Шевроле Кэвэлайер» в отделении «Эйвис» в аэропорту Альбукерке. Вероятно, там не одна такая машина. Хорошо еще, что аэропорт небольшой.

— Хэл?

— Ну, чего еще?

— ...Спасибо.

Испытывая противоречивые болезненные эмоции, Декер смотрел в заднее стекло «Форда Таурус», который Хэл и Бен взяли напрокат полдня назад, когда прилетели в Альбукерке. Ему казалось, что миновала уже целая вечность. В окне автомобиля разворачивалась постепенно уменьшающаяся перспектива, охватывающая горы Сангре-де-Кристо, начавшие желтеть осины в долине горнолыжников, саманные дома, примостившиеся в предгорьях, пинии и можжевельники и темно-красный блеск высокогорного пустынного заката. Впервые со дня прибытия — больше чем за год — он покидал Санта-Фе. О, конечно, ему приходилось выезжать за пределы города — он ездил на рыбалку, спускался на плотах по белым от пены горным рекам, ездил на экскурсию в Таос. Но все эти однодневные поездки казались даже не вылазками, а всего лишь расширением географии Санта-Фе. Они были краткими, и в конце концов он всегда знал, что скоро возвратится назад.

А вот теперь он на самом деле уезжал, не зная, куда и надолго ли, и даже не зная, вернется ли он назад. Конечно, ему всей душой хотелось возвратиться, и чем скорее, тем лучше, но была одна серьезная проблема: удастся ли ему вообще вернуться? Не окажется ли так, что на пути его поиска будут расставлены ловушки, которые не позволят ему возвратиться? Удастся ли ему выжить, чтобы возвратиться? Из бесчисленных переделок, в которые ему доводилось попадать во время службы в войсках специального назначения и позже, в качестве оперативника разведки, Стив выходил живым благодаря в немалой степени тому, что он обладал способностью профессионала определять разницу между обоснованным и безрассудным риском. Но для того, чтобы быть профессионалом, требовалось много больше, чем простое умение рассуждать, опираясь на школьные знания, опыт и врожденные дарования. Требовался еще и особый подход — способность держаться на тончайшей грани между убежденностью и объективностью. Декер ушел с разведывательной работы, потому что у него не осталось убежденности и его стало по-настоящему тошнить от объективности, из-за которой он ощущал себя отгороженным невидимой стеной от всего остального мира.

А теперь он определенно чувствовал в себе такую убежденность, какой, пожалуй, не знал за всю свою жизнь. Он был глубоко, неистово, до одержимости настроен найти Бет. Его любовь к ней была бесконечной. Она сделалась центром его жизни. Он готов был пойти на какой угодно риск, лишь бы разыскать ее.

«Любой?» — спросил он себя и сразу же ответил: да. Потому что, если он не сумеет найти Бет, если он не сможет справиться с теми обескураживающе сложными и напряженными обстоятельствами, в которые его угораздило влипнуть, то он не сможет потом сделать вообще ничего. Его жизнь окажется лишенной всяческого смысла. Он просто-напросто пропадет.

Мрачно глядя в боковое окно «Тауруса» и бессознательно отмечая, как закат темнеет и делается из пламенно-алого кроваво-красным, он вдруг уловил, что Хэл, сидевший спереди, что-то говорит, упоминая его имя.

— Что ты сказал?

— Я спросил: люди здесь всегда такие сумасшедшие или только сегодня, по случаю праздничного уик-энда?

— Нет. Движение здесь всегда кошмарное, — ответил Декер, лишь частично уловив содержание вопроса.

— Я думал, что самые ужасные водители в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Но я никогда не видел ничего подобного тому, что творится здесь. Машина встает за мной, почти касаясь бампера, на шестидесяти пяти милях в час. Я хорошо вижу в зеркале, как водила испепеляет меня взглядом за то, что не хочу разгоняться до восьмидесяти. Потом он, не подавая никаких сигналов, перепрыгивает в левый ряд, и сразу же, опять же без сигнала, возвращается в мой ряд, но на сей раз почти касается моего переднего бампера. И гонит дальше, точно таким же образом обгоняя следующий автомобиль. Несомненно, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе тебя тоже подрезают, но там ведь все хотят одного: проскочить, чтобы не попасть в пробку. А здесь дорога пуста на четверть мили спереди и позади меня, но они все равно подрезают. Что за чертовщина здесь творится?