Мишель Ловрик - Книга из человеческой кожи [HL]

Жестокая ирония ситуации заставила меня воскликнуть:

— Это не твоя вина! Наш отец по своему выбору проводил больше времени в Арекипе, чем в Венеции. Но ты тоже лишился всего, что он хотел бы дать тебе. Я чувствую себя виноватой в том, — выпалила я, — что ты живешь в бедности, тогда как я здесь ни в чем не нуждаюсь.

— Каждый день я благодарен судьбе за то, что остаюсь сыном Фернандо Фазана. И мне не нужна плата за это.

— Ты так исхудал…

— Ох, Марчелла, даже под этой вуалью…

Я услышала, как предостерегающе зашуршали юбки priora. В этой комнате запрещалось упоминать телесные достоинства и недостатки.

— Брат Фернандо, если мы будем вести себя подобающим образом, чинно и достойно, я надеюсь, что добрая priora позволит нам увидеться вновь.

— Да, я тоже хочу этого более всего на свете.

Я услышала, как позади него отворилась дверь и из-за решетки долетел голос настоятельницы:

— Возвращайтесь в свою келью, сестра Констанция. Мы побеседуем позже.

Фернандо прошептал:

— В следующий раз принеси мне отпечатки своих ступней сестра. Встань на лист бумаги и обведи их.

Сестра Лорета

Priora Моника нарушила все правила приличия и благопристойности, когда позволила этому бастарду, сводному брату Фернандо Фазану, навестить Венецианскую Калеку в монастыре.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — предостерегла ее Я, перехватив настоятельницу в главном клуатре, где она чересчур уж чувственно наслаждалась солнечными лучами. В этот день Мои ангелы развили бурную деятельность, подталкивая Меня к тому, чтобы бросить ей вызов, хотя Я прекрасно знала, что priora терпеть не может подобного вмешательства.

— А что здесь плохого? — осведомилась она, напевая вульгарный мотивчик Россини.

Я думала, что она откажется от этой привычки после того, как Корсиканца разбили наголову и отправили догнивать свой век на остров в южной части Тихого океана.

— Юноша хочет изготовить для своей сестры особые башмаки, чтобы дать опору ее увечной ноге. Полагаю, даже ваш Господь одобрил бы такой благородный поступок, сестра Лорета.

Сестра Нарцисса и сестра Арабелла были уверены в том, что эти башмаки станут нечестивым орудием. Я приказала им не увлекаться конспирацией, а с удвоенным вниманием и бдительностью тайно наблюдать за Венецианской Калекой.

Priora Моника пришла ко Мне вне себя от ярости.

— Почему ваши шакалы неотступно следуют за бедной сестрой Констанцией, куда бы она ни пошла?

— Потому что она явит свою грешную сущность, рано или поздно, — невозмутимо ответствовала Я.

С настоятельницей едва не случился настоящий припадок. Совершенно выйдя из себя, она выкрикнула Мне в лицо:

— Сестра Лорета, меня тошнит от одного вашего вида! Вы делаете все, что в ваших силах, чтобы выставить остальных монахинь в дурном свете. Разве это по-христиански? У вас вздорный и завистливый нрав, как у мужчины. У порочного мужчины! Не говоря уже о вашей омерзительной внешности! Вы должны спросить себя: «Та ли я невеста, которую хотел бы выбрать для себя Господь?»

К этому богохульству priora Моника присоединила уже свое ставшее печально известным святотатство: пожелала Мне распять свой язык. Откровенно говоря, за прошедшие месяцы остальные легкомысленные и легковесные сестры не позволяли Мне забыть об этом оскорблении, поскольку день, в который они не напомнили мне о нем, считался для них потерянным. И сейчас оно вновь вспыхнуло у Меня в голове, обжигая чистым пламенем изнутри.

Марчелла Фазан

Когда я вернулась в покои Рафаэлы, шумная и громкоголосая компания подруг устроила мне настоящий допрос с пристрастием насчет того, как прошла наша встреча.

— Фернандо, наверное, затаив дыхание, расспрашивал тебя о Венеции, о том, как жил там твой отец, и о том, что сделал с тобой Мингуилло.

— Об этом он и так, кажется, кое-что знает. Кстати, это заставило меня задуматься, Рафаэла. Что ты знала обо мне до того, как мы встретились? Мой брат всегда присылал мою биографию заранее. Я думала, что он сообщил монахиням только то, что меня пришлось отправить в монастырь в Новом Свете, потому что Наполеон закрывал их в Старом.

Розита с живостью ответила:

— Мы уже знали о том, что он выстрелил в тебя и сделал калекой. Что он упрятал тебя в сумасшедший дом. И что там отказались держать тебя, поскольку ты не была помешанной, поэтому он прислал тебя сюда в надежде, что ты умрешь в пути. Но о твоем Санто мы не знали ничего, пока ты не рассказала нам сама.