Крейг Смит - Портрет Мессии

Во время одной из этих прогулок Никодем привел Пилата на участок засушливой земли и сказал, что приобрел его совсем недавно за весьма приличную сумму.

— Земля, конечно, бесполезна большую часть года, — добродушно заметил он, — зато ранней весной здесь можно пасти коз. Конечно, большую часть стада придется зарезать, когда начнется засуха. Но все равно, место это очень красивое.

— Зачем оно тебе, Никодем? — удивленно спросил Пилат.

Место действительно было красивое — пустыни часто отличаются какой-то своей особой прелестью, — но совершенно бесполезное.

За отца ответил сын Никодема:

— Здесь нужна только вода, и все изменится. Сюда можно протянуть ответвление от акведука, и тогда эта земля сможет прокормить весь Иерусалим.

— И не только. Если б у нас была вода… — задумчиво начал Никодем.

Но Пилат уже не слушал его. Он думал о последствиях такого преобразования для Рима. Тиберий проявлял жестокость по необходимости, кроме того, по природе своей он был скуп. Стоит ему узнать, что его наместник потратил налоги, собранные для нужд империи, на подобный проект, и Пилат может поплатиться за это жизнью. Поэтому он молчал и делал вид, будто не понимает, о чем его просят.

— Но оплатить все это, — задумчиво добавил Никодем, заметив колебания друга, — да, это большая проблема.

— В храме достаточно денег, чтобы построить двадцать акведуков, отец, — заметил Никодем-младший.

— Не сомневаюсь, сын мой, — ответил Никодем столь же задумчиво. — Вот только заставить их раскошелиться, это вопрос.

— Возможно, я смогу переговорить с Каиафой, — нехотя произнес Пилат. — Такая земля… для того, чтобы сделать ее плодородной, не жаль никаких средств.

— Каиафа будет упорствовать, господин. До тех пор, пока вы не дадите ему того, что он хочет.

— Чего же именно?

Никодем улыбнулся.

— Того, что хотят все священники, ваше превосходительство.

Пилат переговорил с Каиафой, но тот колебался, отвечая, что он вряд ли сможет достать такие деньги. Пилат предвидел подобный ход событий и мягко заметил:

— Есть еще одна проблема, над которой стоит задуматься.

Первосвященник замер в ожидании.

— Возможно, мне придется целиком и полностью положиться на тебя в деле сохранения мира в Иерусалиме. Не исключено, что я отдам приказ и выведу все свои войска из города на год или даже больше. Сомневаюсь, что следующей зимой смогу провести в Иерусалиме хотя бы неделю, если начнется работа над проектом. Нет, разумеется, мои солдаты всегда будут наготове на всякий случай, но в остальном тебе придется взять всю ответственность за порядок в городе на себя.

Каиафе изменила выдержка. Глаза его радостно заблестели при мысли о том, что Иерусалим наконец избавится от ненавистных легионеров и править балом здесь будет он. Впрочем, осторожность взяла верх, и он вновь заколебался: прежде все это надо обсудить с другими священниками.

— А сколько примерно это будет стоить?

Наместник представил предварительные расчеты. Через несколько дней золото доставили к нему в хранилище. После этого Пилат приказал вывести из Иерусалима большую часть своих войск — они должны были заняться строительством, — а сам в сопровождении оставшихся легионеров удалился в Кесарию, куда прибыл гораздо более богатым человеком, нежели прежде.

Предвестники неприятностей появились в конце весны, когда перед пустующим дворцом Ирода стали собираться люди, протестующие против строительства нового акведука. Его тень, говорили они, падает прямо на еврейское кладбище. Наместник не поверил глазам своим, когда получил донесение Каиафы об этих волнениях. Пытаясь удержать контроль над ситуацией, Пилат отправил первосвященнику послание, где говорилось, что, поскольку солнце меняет свое положение после весеннего равноденствия, тень неминуемо уйдет. Ответ был еще тревожнее. Бунтовщики ворвались во дворец и устроили погром. Они грозили поджечь Иерусалим, если акведук не снесут.

После этого наместник приказал лучшей когорте легиона «Фретензис» проникнуть в город под видом местного населения. Он также отправил туда сирийскую кавалерию, причем всадники были в гражданской одежде. И наконец, велел собрать почетный караул под командованием Корнелия и выступить в Иерусалим. В письме прокуратор сообщал, что он прибудет в город в течение сорока восьми часов, обещал встретиться с жителями и спокойно обсудить проблему акведука. Пилат появился в Иерусалиме поздно вечером и счел, что дворец теперь практически не пригоден для жилья. Наместник решил говорить с горожанами, которых так волнует строительство акведука, на большой площади перед храмом.