Карин Альвтеген - Утрата

— Кто это? — Он постарался, чтобы вопрос прозвучал бесстрастно.

Керстин Хедлунд не спускала с нее глаз.

— Никто, — произнесла она. — Но я буду благодарна, если ты сделаешь так, чтобы она исчезла.

Он заметил, что Сибилла торопливо кивнула. Все, что угодно, лишь бы как можно быстрее отсюда уйти.

— Пойдемте!

Он сделал нетерпеливый жест. Сибилла немедленно повиновалась, но на всякий случай пошла чуть в обход, подальше от рассерженной женщины.

По дороге к парковке они оба молчали. Ее рюкзак так и остался в кустах, но сейчас ей было не до этого. Позже заберет.

Повернувшись, он посмотрел на нее:

— Что тут произошло?

Несколько секунд Сибилла колебалась. Но что ей оставалось, кроме как сказать правду.

— Она думает, что я была любовницей Руне.

Он рассмеялся. В какое-то мгновение она подумала, что ей надо обидеться.

— Любовницей Руне? С чего это она вдруг решила?

Он по-прежнему улыбался, и его реакция ее чем-то смущала.

— По-видимому, у него была любовница, которая теперь раз в неделю приносит на могилу цветы.

Улыбка его внезапно исчезла, и, прежде чем ответить, он глубоко вздохнул.

— Вы вообще знакомы с Керстин? — спросил он.

— Нет.

Он посмотрел в сторону кладбища, словно хотел убедиться, что она не идет за ними следом.

— Я понимаю, каково вам, но постарайтесь все-таки ее простить.

— Простить? Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.

Он сокрушенно вздохнул, словно ему было трудно говорить об этом.

— Цветы приносит сама Керстин, но потом забывает об этом. Она не в первый раз обвиняет людей на кладбище. После смерти Руне она сама не своя.

Сибилла смотрела на него широко раскрытыми глазами. Наверное, он понял ее замешательство и, не дожидаясь вопросов, продолжил:

— Я сегодня для этого сюда и пришел, хотел разобраться с собственными мыслями. Ей надо помочь, но как — не знаю. Мне кажется, это мой долг перед Руне, я должен попытаться ей помочь.

Версия разваливалась на глазах. То есть, если нет никакой любовницы…

Мысль крепла.

— В каком смысле она сама не своя?

Он смотрел в землю, по-прежнему озабоченно.

— Несколько месяцев она болела. Раньше она работала медсестрой в больнице, но… Им начало казаться, что она ведет себя странно. Потом она прекратила работать, но все стало еще хуже.

Сибилла вспомнила белый подол, который выглядывал из-под пальто Керстин Хедлунд во время их первой встречи.

— Она ходит в медицинском халате.

Он скорбно кивнул:

— Да. Я знаю.

Значит, первое ощущение было верным. Это она. Женщина с ненавистью в глазах. Она работала в больнице, ей удалось получить доступ к списку жертв, и она просто отняла у них все, что — как ей казалось — принадлежит только ей.

А то, что жизнь Сибиллы Форсенстрём при этом разбилась вдребезги, не имело ни малейшего значения. Это даже кстати. Из этого можно извлечь кое-какую пользу.

Она прикрыла глаза.

По всему ее телу разлилось мощное непреодолимое желание сделать так, чтобы этой женщине стало очень больно. Сколько мучений, сколько страха! И главное, выброшенные деньги. Выброшенное будущее.

Резко развернувшись, она снова направилась в сторону кладбищенских ворот.

— Куда вы? — крикнул он ей вслед.

Сибилла не ответила, но, приблизившись к воротам, обнаружила, что у могилы никого нет. Керстин Хедлунд ушла через другой выход.

Постояв немного на месте, она пошла назад.

— Где она живет?

Он выглядел чуть обеспокоенно.

— Зачем вам это?

— Я хочу поговорить с ней.

Он колебался.

— Вы действительно считаете, что это имеет смысл?

Она ухмыльнулась.

Имеет смысл? Как будто это она, Сибилла Форсенстрём, устанавливает тут правила игры.

Может быть, сквозившая в ней решимость заставила его оставить попытки остановить ее. Он только вздохнул, словно сожалел, что вообще ввязался в эту историю.

— Я могу подвезти вас, — произнес он в конце концов. — Пешком тут далеко.

Рюкзак она забыла. Она могла думать только об этом. О том, что она должна ее наказать.

Ингмар не произносил ни слова.

Молча вел «вольво» старой модели через центр Виммербю, мимо многоквартирных домов и нескольких вилл и дальше, туда, где уже не было никаких строений.

По обе стороны дороги лес.

Сибилла ничего не видела.

Горе тем, которые правых лишают законного.

Слова звучали в ее душе, точно предзнаменование.

Она не заметила, как они остановились.

— Кажется, она еще не вернулась. Машины нет.