Уоррен Мерфи: Последний крестоносец

— Понятно. Гвоздь сейчас у Чиуна. На нем есть надпись «Сделано в Японии».

Выпустив струю дыма, Виктория Хоур рассмеялась.

— И тем не менее он сработал! Набрав достаточно крестоносцев, мы смогли бы захватить иранские нефтяные скважины. Война с Ираком так обескровила эту страну, что она стала бы легкой добычей. Хочешь верь, хочешь нет, но мы могли бы победить. Не в этот раз, так в следующий.

— Возможно, но при этом пришлось бы разбить немало яиц.

— Прошу прощения?

— Я имею в виду ваше «пушечное мясо». Знаешь поговорку «Нельзя приготовить омлет, не разбив несколько яиц»?

Виктория Хоур пожала плечами.

— Не я изобрела гормоны. Единственное, что меня интересовало, это как ими воспользоваться в личных целях, Ну, и что же дальше? Передашь меня властям?

— Мы в этом стиле не работаем.

— А кто скрывается за этим «мы»?

— Ты мешаешь нам уже потому, что знаешь: это «мы» существует.

Вглядевшись в лицо Римо, Виктория Хоур вздрогнула — оно выглядело решительно, в сжатых губах было что-то жестокое. Даже взгляд, казавшийся тогда, в Тандерболте, таким простодушным, был проницательным и беспощадным. Перед ней стоял совсем другой Римо. Но он тоже был мужчиной, а это означало, что к нему можно найти подход. Виктория потушила сигарету и шагнула вперед. Взяв Римо за пряжку ремня, она игривым жестом притянула его к себе.

— Ты не убьешь меня, — прошептала она.

— Почему? — поинтересовался Римо, глядя Виктории прямо в глаза.

Ее руки потянулись к молнии на брюках. Дыхание, когда-то казавшееся ему свежим, теперь отдавало табачным дымом. Римо не знал, что Виктория курит.

— Потому что я тебя хорошо знаю. Ты не станешь убивать леди.

Разомкнув губы, Виктория Хоур подняла голову. Римо почувствовал легкое прикосновение ее языка.

— Ты права, — проговорил он, отстраняясь. — Я не стал бы убивать леди.

Виктория улыбнулась. Значит, она не ошиблась. Она уже начала расстегивать молнию.

— Некоторое время я сомневался в себе, — негромко проговорил Римо, — считал, что моя работа приносит вред. Но теперь я вижу, что если ее не делать, это оборачивается еще большими несчастьями.

Протянув руку, Римо отодвинул с шеи Виктории прядь волос как будто для того, чтобы поцеловать ее. Однако вместо поцелуя Виктория Хоур ощутила, как пальцы Римо скользнули по сонной артерии. Прикосновение было сильным, и Виктория вздрогнула, предвкушая, какими ласками наградит ее этот мужчина, однако через секунду в глазах потемнело, и она поняла, что это — конец.

— Лучше заниматься проблемами, которые создают люди вроде тебя и Слаггарда, чем сидеть сложа руки в ожидании, пока вы отправите мир ко всем чертям.

— Но ты же говорил... — попыталась выговорить Виктория.

— Ты никогда не была леди, — ответил Римо и сжал пальцы.

Тело Виктории Хоур бесформенной грудой рухнуло на пол. Теперь она вовсе не казалась сексуальной.

Римо зашагал прочь, ни разу не обернувшись.

Преподобный Элдон Слаггард пришел в себя и поморщился от боли. Вокруг было темно. Ударившись рукой обо что-то твердое и холодное, он охнул.

Наконец Слаггарду удалось приподняться на локте и оглядеться.

Он понял, что лежит на полу в бронетранспортере. С виду это было похоже на инкассаторскую машину, в которой доставлялись в банк адресованные ему пожертвования. Единственное отличие состояло в том, что вместо денег Слаггарда окружали ухмыляющиеся физиономии иранцев. Их сверкающие белизной зубы, казалось, готовы были впиться преподобному отцу в глотку.

Элдон Слаггард схватился за кобуру, но револьвера не было. Шпага тоже исчезла, а из ножен вылилось немного морской воды, но и только. Подтянув к себе ноги, Слаггард ухитрился сесть и изобразил на лице подобие улыбки.

— Привет! — сказал он, одновременно пытаясь нашарить за голенищем сапога метательный нож.

Внезапно он вспомнил, что нож выхватила эта сучка. Что ж, оставался еще второй нож. К сожалению, в сапоге его не оказалось. И тогда застывшая улыбка сползла с лица преподобного Слаггарда.

— Куда мы едем? — хрипло спросил он.

— В Тегеран. Тебе там понравится. В столице тебя поджидает множество народу, очень много.

Казалось, улыбки иранцев стали еще шире. В лицах окружавших Слаггарда людей было что-то знакомое. Наконец он вспомнил — эти лица являлись ему в ночных кошмарах: сверкающие белизной зубы, дьявольский блеск горящих глаз. И тогда преподобный Слаггард осознал, что теперь он находится в стране, полной дьяволов.