Уоррен Мерфи: Последний крестоносец

— Так это и в самом деле чудо? — раздался чей-то голос. Вопрос был явно задан Чиуну.

— Грязное надувательство, — ответил тот. — Я же приказываю вам выбросить оружие, которое никому теперь не нужно!

С замиранием сердца Преподобный-Генерал Слаггард глядел, как за борт полетели винтовки, штыки и ручные гранаты.

— Нам конец, — пробормотала Виктория Хоур.

— Только не мне, — отозвался Слаггард, пытаясь перелезть через борт. — Я смываюсь!

— Не будь идиотом! Посмотри, сколько там катеров.

— Знаешь старую поговорку «Неизвестный дьявол страшнее знакомого»?

— Да.

— Так вот, к данному случаю она не подходит, — ответил Слаггард и спрыгнул за борт.

Лететь было высоко, и громкий всплеск раздался лишь через несколько секунд. Преподобный-Генерал всплыл на поверхность лицом вниз, сбоку болтались ножны от потерявшейся в суматохе шпаги.

Подоспевший катер, полный гвардейцев, притормозил рядом, и Слаггарда втянули на борт. Донесшиеся оттуда победные возгласы свидетельствовали о том, что иранцы узнали своего ненавистного врага. Взревел мотор, и катер скрылся в ночной темноте.

Тем временем на берегу Римо успел наголову разгромить иранцев. Он был слегка разочарован. Римо хотелось нанести как можно больший урон, но как только передние ряды упали под его ударами замертво, остальные солдаты бросились врассыпную. Римо пустился вдогонку, по дороге пробивая шины грузовиков и калеча гусеницы танков. Но солдаты, которых он вытягивал из покалеченных машин, по большей части оказались мальчишками не старше тринадцати. У Римо не хватило духу причинять им какой-нибудь вред, так что пришлось облегчить душу несколькими увесистыми пинками.

Возмущенный, он вернулся обратно на берег. Там, на пригорке, все еще стоял Великий аятолла, осыпая воды Персидского залива проклятиями. Костлявые руки имама были сжаты от ярости, на бороде клочьями повисла слетавшая с губ пена.

Подойдя сзади, Римо похлопал аятоллу по плечу.

— Привет! Помнишь меня?

Обернувшись, аятолла застыл от ужаса, осознав, что они остались совершенно одни.

— Ну что, затряслись поджилки? — спросил Римо, зная, что его собеседник не понимает по-английски.

— Долой США! — внезапно воскликнул имам и бросился наутек. Однако Римо успел наступить на полу его верблюжьей накидки, и аятолла Исламской Республики Иран растянулся на земле.

— Знаешь, я слышал много плохого о шахе, но ты побил его по всем статьям, — сказал Римо. — Как бы мне хотелось свернуть эту дряблую шею, но, к сожалению, приказ не позволяет мне обострять международные отношения.

— Долой США! — сплюнув, ответил аятолла. Судя по всему, этим его познания в английском и ограничивались.

— Я где-то читал, что ваш народ затеял революцию из-за того, что шах приказал сдернуть с некоторых мулл тюрбаны, когда те стали слишком злоупотреблять своим положением. Да уж, вы причинили миру немало горя из-за нескольких кусков тряпки! — Поставив ногу на грудь аятолле, Римо потянул за край его головного убора и отбросил размотавшуюся ткань в сторону. — Чиун утверждает, что это второе по тяжести оскорбление, которое можно нанести мулле. А первое — сбрить ему бороду. Жаль, что я не захватил с собой ножниц.

Аятолла сплюнул Римо на ноги.

— Ну что ж, — проговорил тот, — тем не менее, когда я берусь за дело, то стараюсь довести его до конца.

И, присев на грудь Великого имама, Римо принялся выщипывать его бороду волосок за волоском, не обращая внимания на завывания старца.

Когда все было кончено, подбородок аятоллы был так же гладок, как у новорожденного младенца.

Давясь бессильными слезами ярости, имам продолжал осыпать Римо проклятиями.

— Не знаю, что ты хочешь сообщить мне, приятель, но самым подходящим ответом будет: «Вот так-то, дорогой!»

С этими словами Римо, усмехаясь, зашагал прочь.

Римо Уильямс увидел, что суматоха, царившая в заливе, успокоилась. Чиун стоял на палубе «Морского Гаргантюа», скрестив руки на груди, и обращался к разоруженной армии Слаггарда. С такого расстояния Римо не слышал, что говорит его учитель, однако успел заметить, что катера Революционной гвардии застыли поодаль, явно пребывая в нерешительности, что же предпринять дальше.

Войдя в воду, Римо нырнул и подплыл поближе. Не поднимаясь на поверхность, он смял неподвижные гребные винты, а затем несколькими ударами проделал в днищах пробоины.

Катера быстро пошли ко дну. Плавая среди барахтающихся в воде гвардейцев, Римо утягивал их на глубину. Нанося удары в области позвоночника, слишком легкие, чтобы полностью парализовать противника, он заставлял людей терять ориентацию. Если кто-то не сумеет выбраться на берег, подумал Римо, что ж, в этом не будет моей вины. Обычный, предусмотренный самой природой естественный отбор: выживают лишь сильнейшие.