Уоррен Мерфи - Утраченное звено

– Отлично, – сообщил он. – Нет ничего лучше пива, когда внутри все горит.

Вторая остановка произошла из-за Слаймона, который в ужасе отпрянул, увидев трупы своих гвардейцев, разбросанные тут и там по брусчатке внутреннего дворика.

– Давай пошли, – прорычал Римо. Потом, повернувшись к Джессике, все еще державшей пистолет, проронил: – Я же приказал тебе это убрать!

Воспользовавшись моментом, Слаймон быстро нагнулся и подобрал пистолет одного из своих ребят. Прокатившись по камням, он вскочил на ноги и направил оружие на остальных. Увидев это, Джессика мгновенно повернула пистолет в его сторону.

Два выстрела прозвучали одновременно: Слаймону пуля попала в голову, изуродовав лицо. Его выстрел угодил Джессике в сердце, и в тот же момент оба рухнули замертво.

Римо наклонился над Джессикой, но Чиун потряс его за плечо, показывая, что надо идти.

– Нет никакой надежды, сынок, – произнес он.

Римо бросил взгляд на Джессику, потом на Слаймона, и понял, что оба мертвы.

Понял это и Бобби Джек Биллингс. Он глотнул пива и произнес:

– Черт подери, хорошенькое дельце. Так как, вы говорите, мы будем отсюда выбираться?

– Только что убили вашего друга, и вам нечего больше сказать? – упрекнул его Римо.

– Ну, и черт с ним, – отозвался Биллингс. – Убили так убили. Я-то что могу сделать? К тому же, раз он помер, так я могу вернуться домой. Ни одно жюри не сможет ни до чего докопаться без него. А ее я сроду не знал. Негритянка чертова. Поделом ей. – Он сделал еще глоток из заветной банки. – Я писать хочу.

– Только один вопрос, – попросил Римо. – Президент знал о том, где вы находитесь?

– Этот идиот? С какой стати? Его не касаются мои дела.

– А ведь он беспокоился о вас, – заметил Римо.

Бобби Джек моргнул, словно ему было трудно сфокусировать взгляд.

– Это его трудности. А теперь мне надо пи-пи, – и он пошел к дому.

Римо взглянул на Чиуна, но тот только пожал плечами.

– Надеюсь, вы не собираетесь это делать там? – крикнул Римо Бобби Джеку вдогонку.

– А почему бы и нет? – поинтересовался Бобби Джек; он повернулся к Римо и переминался с ноги на ногу, словно цапля, выбирая, на какую встать. Ноги у него были тощие и белые, как сметана.

– Пошли, – лицо Римо исказилось от отвращения. – Только не около дома. Лучше где-нибудь еще. – Он махнул в сторону рельсов. – Давайте там.

– Решайте скорей, а то я описаюсь, – проскулил Биллингс и пошел вдоль железнодорожного полотна. Футах в тридцати от дома он остановился между рельсами и язвительно крикнул: – А тут можно?

– Годится! – крикнул Римо в ответ.

– Что ж, большое спасибо, – промычал Бобби Джек.

Римо наблюдал, как Бобби Джек тщетно пытается справиться со своими боксерскими трусами. Тот повернулся к Римо спиной и прицелился как раз на третий рельс. Обернувшись к Чиуну, Римо хотел что-то сказать, но тут раздался треск и Римо посмотрел туда, откуда он шел.

Бобби Джек пал жертвой зова природы. Ток, проходящий по третьему рельсу, поднялся по струе, вытекающей из бренного тела, и ударил его. Банка с пивом в руке Бобби Джека заискрилась голубыми блестками. Биллингс упал ничком на рельс, и снова послышался треск.

Вернувшись во внутренний дворик, Римо отключил рубильник, подававший ток на третий рельс.

– Забыл выключить, – пробормотал он.

Чиун хмыкнул. Пока Римо осматривал тело Бобби Джека, он лениво стоял, сложив руки на груди.

– А сколько народу погибло из-за такой ерунды! – философски заметил Римо.

– Такова жизнь, – отозвался Чиун.

Об остальном позаботился доктор Харолд В. Смит. Трупы убрали, а представителям прессы сообщили, что Бобби Джек Биллингс и его близкий друг Эрл Слаймон погибли в результате несчастного случая в поместье Слаймона под Ньюпортом, где Биллингс гостил последние несколько дней.

Мустафа Каффир был объявлен «персоной нон грата», и ему было предписано в недельный срок покинуть США.

Смит поблагодарил Римо за службу и признался, что у него отлегло от сердца, когда выяснилось, что президент не замешан в похищении. Таким образом, с него снято подозрение, что он пытался уйти от расследования, связанного с финансированием избирательной кампании. Смит категорически запретил Римо и Чиуну принимать участие в Олимпиаде-80. Категорически, подчеркнул он.

Повесив трубку, Римо передал эти слова Чиуну и добавил:

– Единственное, ради чего игра стоит свеч, – это потрепать Смитти нервы.