Уоррен Мерфи - Гены-убийцы

Но кому это под силу? Кому, если не Римо? Введение военного положения вряд ли спугнет Шийлу и ее людей-тигров. Ведь на вид они – обыкновенные люди. История с агентом ФБР Галлаханом – наглядное тому свидетельство.

Днем, перед попыткой убить Римо и Чиуна, он прилежно трудился за своим рабочим столом.

Если их не остановить, причем скоро, угроза перекинется с Бостона на другие города. На автомобиле или самолете они способны добраться куда угодно, и не только в стране, но и во всем мире. Нельзя же объявить военное положение на всем земном шаре!

Даже если бы это было осуществимо, это вряд ли дало бы результат.

Главное – обезвредить Шийлу Файнберг. Тогда появлению новых монстров будет положен конец. Существующих на данный момент можно будет извести нескоро, но до последней твари.

– Вы собираетесь возобновить преследование? – спросил Смит у Римо. – Вы в состоянии это сделать?

– Что?

Вместо того, чтобы слушать Смита, Римо наблюдал, как поднимается к потолку дымок от тлеющей сигареты, и наслаждался вкусом табака.

– Я говорю, вы сможете опять приняться за Файнберг?

– Не знаю, – сказал Римо. – Я здорово ослаб и, кажется, утратил форму.

Не думаю, чтобы Чиун дал добро. Он сильно напуган одной легендой.

– Чиун всегда встревожен той или иной легендой, – возразил Смит.

– Даже если я ее снова выслежу, ума не приложу, что с ней делать. Один раз мне уже не удалось ее схватить.

– Можете позвать подмогу, – сказал Смит.

Римо сердито уставился на него, словно Смит усомнился в его способностях. Потом он поостыл. В конце концов, почему бы действительно не позвать на помощь? Если он снова повстречается с Шийлой, без помощи ему не обойтись.

– Не знаю, Смитти, – сказал он.

– Почему, собственно, они пришли за вами? – спросил Смит. – Вряд ли они сочли, что вы представляете для них какую-то особенную угрозу, даже после того, как вы ранили Файнберг. Почему бы просто не оставить вас в покое? Если они настоящие звери, они не должны мстить. Месть – занятие для людей, а не для животных. Животные бегут от опасности. Они не возвращаются, чтобы расквитаться.

– Может, я им просто приглянулся? С моими-то замашками! – предположил Римо.

– Сомнительно, весьма сомнительно, – сказал Смит, глядя на Римо, который в последний раз набрал в легкие дыму, понаблюдал за тем, как огонек дошел до пластмассового фильтра, который превратился от смолы из белого и волокнистого в коричневый и липкий, и раздавил окурок в пепельнице.

– А теперь я должен вас покинуть, – сказал Смит.

– Не забудьте про пачку сигарет, – сказал Римо ему вдогонку, но Смит не услышал.

Он размышлял над задачкой, ответ на которую был ему заранее известен.

Просто он не торопился взглянуть правде в глаза.

Он охотится на стаю Шийлы Файнберг, а стая охотится на Римо. Значит, чтобы схватить их, надо использовать Римо в качестве приманки.

Все было ясно и безупречно логично. Альтернатив не просматривалось.

Либо рискнуть Римо, либо поставить под удар всю страну и остальной мир.

Смит знал, что ему делать. Он решил действовать так, как действовал всегда, то есть выполнять свой долг. Ловушкой стало платное объявление в бостонской «Таймс»: «Пациент Ш.Ф. в Фолкрофте, Рай».

Капкан торчал на виду. Стоило одному из стаи показать объявление Шийле Файнберг, как она поняла, что оно значит.

– Ловушка, – сразу определила она.

– Тогда не будем обращать на нее внимания, – сказала другая женщина, пышногрудая брюнетка с узкими бедрами и длинными ногами. – В Бостоне и без того хватает мяса.

Однако вековой инстинкт выживания уступил у Шийлы Файнберг не менее древнему инстинкту – продолжения рода. Она ласково улыбнулась брюнетке, демонстрируя длинные белые зубы, отполированные благодаря частому разгрызанию костей, и ответила:

– Нет, наоборот. Отправимся туда. Он мне нужен.

Римо задрал голову к высокому потолку гимнастического зала санатория Фолкрофт, обвел взглядом переплетение канатов для лазания, напоминавшее паутину телефонных проводов на станции, и провел носком мокасина из итальянской кожи по зеркальному полу.

– Здесь мы впервые встретились, – сказал Чиун.

На Чиуне было желтое утреннее кимоно, и он оглядывал гимнастический зал, как творение собственных рук.

– Да, – ответил Римо. – Тогда я попытался тебя убить.

– Верно. Именно тогда я понял, что в тебе есть что-то такое, что я готов тебя переносить.