Джон Вердон - Загадай число

— Простите, куда?

— В Изумрудный домик.

— Что за изумрудный домик?

— Место преступления.

— Какого преступления?

— Вас что, не предупредили?

— Насчет чего?

— Насчет того, зачем вы здесь.

— Мистер Плюм, не хочу показаться невежливым, но, быть может, вы начнете сначала и объясните, о чем идет речь?

— Это невыносимо! Я все рассказал сержанту по телефону. Причем дважды, потому что с одного раза он не понял.

— Сочувствую, сэр, но не повторите ли теперь и мне, что вы сказали ему?

— Мои серебряные башмачки украли. Вы не представляете, сколько они стоят!

— Серебряные башмачки?..

— Боже, да они там что, вообще ничего вам не передали? — Плюм начал тяжело дышать, словно в преддверии какого-нибудь припадка. Затем закрыл глаза. Открыв их вновь, он будто бы внутренне смирился с некомпетентностью полиции и заговорил с Гурни тоном школьного учителя:

— Мои серебряные башмачки, которые стоят кучу денег, похитили из Изумрудного домика. У меня нет доказательств, однако я уверен, что украл их последний постоялец, который там останавливался.

— А этот изумрудный домик находится на вашей территории?

— Разумеется. Все владение целиком называется «Рододендрон», ну это понятно почему. Здесь три здания — главный дом, в котором мы сейчас находимся, и два гостевых: Изумрудный домик и Медовый домик. Интерьер Изумрудного домика вдохновлен «Волшебником Изумрудного города» — лучшим фильмом всех времен и народов. — Он сверкнул глазами, как будто говоря: «Только попробуйте возразить!» — Ключевым элементом декора была копия знаменитых волшебных башмачков Элли. Сегодня утром я обнаружил, что они пропали.

— И кому вы об этом сообщили?

— Ну ясно же, что вашим людям, раз вы здесь.

— Вы позвонили в полицию Пиона?

— Разумеется, не в полицию же Чикаго.

— У нас с вами две проблемы, мистер Плюм. Полиция Пиона, несомненно, свяжется с вами по поводу кражи. Но я здесь не поэтому. Я расследую другое дело, и мне нужно задать вам несколько вопросов. Полицейскому детективу, который приходил вчера, было сказано — мистером Плюком, насколько я понимаю, — что три ночи тому назад у вас останавливалась пара орнитологов. Мужчина и его мать.

— Это он!

— Кто?

— Тот, который украл мои башмачки!

— Орнитолог украл ваши башмачки?

— Орнитолог, ворюга, чертов похититель, да, это он!

— А почему об этом не сообщили детективу, который приходил?

— Не сообщили, потому что мы тогда еще не знали. Я же сказал, я обнаружил пропажу только сегодня утром.

— Значит, вы не заходили в дом с тех пор, как этот человек и его мать попрощались с вами?

— Попрощались — это громко сказано. Они просто взяли и уехали средь бела дня. Они расплатились заранее, так что формально прощание было необязательно. Мы вообще здесь не поклонники всяких формальностей, и от этого вдвойне ужасно, что они вот так обманули наше доверие! — Казалось, он вот-вот подавится возмущением.

— Вы всегда так долго ждете, чтобы…

— Убраться после гостей? В это время года такое нормально. В ноябре меньше всего постояльцев. Следующая бронь на Изумрудный домик аж на рождественскую неделю.

— Человек из бюро не осматривал Изумрудный домик?

— Из какого бюро?

— Детектив, который приходил к вам два дня назад из бюро криминальных расследований.

— Ах этот. Так он же не со мной разговаривал, а с мистером Плюком.

— Простите, а кто такой мистер Плюк?

— Отличный вопрос. Я сам себе регулярно его задаю, — с горечью ответил он и покачал головой. — Простите, полицейских, конечно, не касаются сторонние эмоциональные проблемы. В общем, Поль Плюк — мой партнер по бизнесу. Мы совместно владеем «Рододендроном». По крайней мере, на данный момент это так.

— Понятно, — ответил Гурни. — Давайте вернемся к моему вопросу. Человек из бюро заходил в дом?

— А зачем? Он же приходил насчет этих ужасных событий там, в институте, и спрашивал, не видели ли мы каких-нибудь подозрительных персонажей. Поль — то есть мистер Плюк — ответил, что не видели, и он ушел.

— И он не расспрашивал вас про ваших постояльцев?

— Про орнитологов? Разумеется, нет.

— Разумеется?

— Ну, мать была, считайте, инвалидом, а сын, хоть и оказался вором, все-таки не выглядел как маньяк-убийца.

— А как он выглядел?

— Я бы сказал, что в нем не было телесной мощи. Нет, никакой телесной мощи, одна немощь. Стеснительный.

— Как полагаете, он гей?

Плюм глубоко задумался:

— Это интересный вопрос. Я почти всегда угадываю наверняка, но в этом случае не уверен. У меня возникло ощущение, что он старался показаться мне геем. Странно, правда? Зачем бы это ему?