Джон Вердон - Загадай число

— Но почему он не сказал Бейлу, что принял звук за выстрел?

— Сказал, что не хотел его пугать.

— Какой предусмотрительный, — усмехнулся Клайн и перевел взгляд на бесстрастно молчащего Штиммеля, который зеркально усмехнулся в ответ.

— Но вам-то он это сказал! — воскликнул Родригес. — Плохо, что вы не обратили на это внимания.

Хардвик подавил позыв к зевоте.

— Что вообще бандит делал в институте, продающем «духовное обновление»?

Хардвик пожал плечами:

— Сказал, что просто обожает это место. Приезжает туда раз в год — нервы успокоить. Говорит, что это филиал рая, а Меллери — святой.

— Так и сказал?

— Так и сказал.

— Потрясающее дело. Еще есть какие-нибудь интересные гости?

На лице Хардвика возникла характерная ироничная усмешка, которая всегда внушала Гурни необъяснимое отвращение.

— Если вы о высокомерных, инфантильных, промаринованных в наркоте шизиках, то в этом смысле «интересных гостей» там полно, плюс эта неправдоподобно богатая вдова.

Вероятно, снова задумавшись о последствиях внимания прессы к этому делу, Клайн медленно обвел глазами комнату и остановился на Гурни, который сидел по диагонали от него. Сначала взгляд Клайна был отсутствующим, как будто он смотрел на пустой стул. А затем он с любопытством наклонил голову.

— Постойте-ка, — сказал он. — Дэйв Гурни, Нью-Йоркское управление. Род говорил мне, кто будет присутствовать на собрании, но я только что осознал. Это не о вас была большая статья в журнале «Нью-Йорк мэгазин», пару лет назад?

Хардвик ответил первым:

— Он самый. Заголовок гласил «Супердетектив».

— Теперь припоминаю, — оживился Клайн. — Вы распутывали громкие дела — рождественский маньяк с частями тела и Поросенок Поггот или как его там.

— Питер Поссум Пиггерт, — отозвался Гурни.

Клайн уставился на него с нескрываемым восхищением.

— Значит, убитый был лучшим другом звездного детектива Нью-Йорка?

Опасения насчет трактовок прессы множились на глазах.

— Я был до какой-то степени вовлечен в оба дела, — ответил Гурни настолько же равнодушно, насколько Клайн был взбудоражен. — Ими занималось много людей. Что касается Меллери, он определенно не был моим лучшим другом, мы не общались больше двадцати лет, и даже в то время…

— Однако, — перебил его Клайн, — когда он оказался в беде, он первым делом обратился к вам.

Гурни посмотрел на лица за столом, выражавшие разные степени зависти и восхищения, и подивился силе упрощенных формулировок. «Кровавое убийство лучшего друга звездного копа» — такой заголовок мгновенно находит отклик в той части мозга, которая любит мультики и ненавидит всякую сложность.

— Я думаю, он обратился ко мне, потому что не был знаком с другими полицейскими.

Клайн явно не был готов отступиться от своей теории, но решил отложить ее в сторону и продолжить разговор.

— Не важно, какого рода отношения у вас были с жертвой, но они однозначно дают вам взгляд на ситуацию, которого ни у кого из нас нет.

— Поэтому я и хотел, чтобы он присутствовал сегодня, — заявил Родригес-я-здесь-главный.

Хардвик издал краткий кашель-смешок, и затем Гурни услышал его шепот:

— Он был против этой идеи, пока она не понравилась Клайну.

Родригес продолжил:

— Как раз его выступление следующее у меня на повестке, и он сможет ответить на любые вопросы, которых, я думаю, возникнет множество. Чтобы потом не отвлекаться, давайте объявим пятиминутный перерыв на туалет.

— Смотри не обоссысь, Гурни, — раздался смешливый шепот за его спиной и затерялся среди грохота отодвигаемых стульев.

У Гурни была теория, что люди делятся на тех, кто ведет себя в туалете как в раздевалке, и тех, кто ведет себя там как в лифте. То есть одни держатся вульгарно и панибратски, а другие отчужденно и неловко. Эти ребята относились ко второму типу. Никто не проронил ни слова, пока все не вернулись в переговорную.

— Итак, каким же образом такой скромняга умудрился так прославиться? — спросил Клайн, излучая хорошо отрепетированное обаяние, одновременно вуалирующее и выдающее холодный подтекст.

— Не такой уж я и скромняга. И не так уж прославился, — ответил Гурни.

— Когда все наконец усядутся, — резко заговорил Родригес, — каждый увидит перед собой копии записок, полученных жертвой. Пока наш свидетель будет рассказывать про свое общение с жертвой, вы можете посмотреть, что они обсуждали. — Затем он небрежно кивнул в сторону Гурни: — Начинайте, как будете готовы.