Деон Мейер - Кровавый след

Милла надела черное платье и сапоги, сверху накинула короткую синюю джинсовую куртку. Чувствовала она себя удобно. Ей нравилось придумывать для себя новый стиль: самостоятельная женщина привыкает к неформальной обстановке в Отчетной группе. Без четверти девять она сидела за компьютером и читала первый выпуск «Еженедельных новостей», выискивая лакомые кусочки из Лимпопо и Мпумаланги. Вокруг царила выжидательная атмосфера. Тёни, один из двух лысых сотрудников, который не возражал против того, чтобы к нему вежливо обращались на африкаанс «дядюшка», сказал, что затевается что-то крупное, потому что Важная шишка вызвал к себе Мамашу. Верный признак.

Дядюшка Тёни всем давал клички. Мамашей он прозвал миссис Киллиан, Важной шишкой именовал Раджкумара, толстого индуса. Кроме того, иногда он называл Раджкумара Снежным человеком или Невероятным жирдяем, а то и просто Жирдяем.

Миллу он называл Кармен, Джессику — Фрея (или Богиня, когда говорил о ней за глаза), Дона Макфарланда, второго старичка, — Мак или Женушка Мак.

— Почему Женушка? — спросила его Милла.

Дон ответил сам:

— Потому что я — гей, дорогуша.

Без четверти девять миссис Киллиан быстро вошла в комнату с кипой тонких папок под мышкой и созвала всех на совещание.

— Жирдяй заговорил, — сказал дядюшка Тёни.

— Тёни, вы напишете общий отчет, остальные займутся приложениями. — Она протянула Милле папку. — Вот ваш объект — Джонсон Читепо. Постарайтесь найти о нем в Интернете все, что только можно. Тёни объяснит вам, что и как искать. Джесс, вы займетесь Саидом Халидом бен Алави Мэки…

— Кем-кем?

— Все, что нужно, в папке, только устарело. Интересный тип. Дон, вам я поручаю самое главное.

— Ну, разумеется!

— «Квибла», Верховный комитет, «Аль-Каида» и нечто новенькое. Некий мистер Юлиус Нхлаканипо Шабангу, он же Инкунзи, то есть Бык.

— Почему Бык? У него что, такой большой рог?

Миссис Киллиан не засмеялась.

— Большой и срочный. За дело!

Еще под действием адреналина, согреваемая радостью товарищества, возможностью узнать что-то новое и остроумными, по-отечески добродушными замечаниями коллег, она, поддавшись внезапному порыву, позвонила сыну.

— Алло? — немного подозрительно спросил он, увидев на дисплее незнакомый номер.

— Баренд, это я.

— Мама? — ошарашенно переспросил он.

— Хотела услышать твой голос, и все.

— Мама, ты где?

— В моем новом доме. Как ты?

— Мам… Господи… мама…

— Баренд… — Она пожалела, что позвонила. Поняла, что ее эйфория на других не распространяется.

— Ты что, купила дом?

— Всего лишь сняла квартиру. Давай просто поговорим, идет?

Сын помолчал, а потом нерешительно ответил:

— Идет.

— Как у тебя дела?

— Мама… ты в самом деле хочешь узнать?

— Да, Баренд, я в самом деле хочу узнать. Ты знаешь, что я очень тебя люблю.

— Тогда почему ты сбежала?

Сбежала!

— Ты получил мои письма?

— Неужели мы в самом деле настолько плохие?

Что-то в его голосе и интонации подсказало ей, что он повторяет слова Кристо. Вдруг ей расхотелось разговаривать, но у нее уже не было выбора. Она выпрямила спину, насторожилась.

— Я ведь объяснила, дело не в тебе…

— Мама…

— Молчи и слушай. Прошу тебя. Я должна была уехать именно потому, что люблю тебя, Баренд. Не знаю, способен ли ты понять меня.

Сын ничего не ответил.

— Можно я кое-что тебе расскажу? У меня есть работа, сегодня я провела замечательный день. Мне показалось, что я что-то значу…

— Ты могла устроиться на работу и оставшись дома. Зачем тебе понадобилось сбегать?

Она чуть было не вернулась в привычную колею, но вовремя остановилась.

— Как дела в школе?

— А ты как думаешь? Теперь у нас служанка, я прихожу домой, а дверь мне открывает проклятая черножо…

— Баренд!

Сын буркнул что-то невнятное.

— Где ты этому научился? — Она прекрасно понимала, откуда ветер дует. Кристо, скрытый расист, жаловался на судьбу в присутствии сына: «Теперь мы приходим домой, и дверь нам открывает проклятая черножопая. А все из-за твоей матери!» Он ни на миг не задумался о том, что в произошедшем есть и его доля вины.

— Мама, какая тебе разница?

Милла потянулась за сигаретами. Она должна сохранять хладнокровие.

— Я надеялась, что мы с тобой сможем поговорить. Спокойно, как взрослые люди, без взаимных упреков и обид. Мне казалось, если мы будем часто разговаривать, то постепенно наладим наши отношения.

— А я, значит, тебя отпугнул.