Стиг Ларссон: Девушка, которая играла с огнем

Лисбет свернула газету, глотнула пива прямо из горлышка, откинулась на спинку стула и тут вдруг увидела знакомого ей постояльца тридцать второго номера, выходящего на веранду из бара. В одной руке он держал неизменный коричневый портфель, в другой — большой бокал с кока-колой. Скользнув по девушке равнодушным взглядом и не узнав, он сел в другом конце веранды лицом к морю и минут семь просидел неподвижно с отсутствующим видом. Потом он вдруг взял бокал, сделал три больших глотка, поставил его снова на стол и снова устремил взгляд в пространство. Через некоторое время Лисбет открыла сумку и достала из нее «Измерения в математике».

Сколько Лисбет себя помнила, она всегда любила ребусы и загадки. Когда ей было девять лет, мама подарила ей кубик Рубика. Это было испытанием для ее логических способностей, и ей потребовалось почти сорок минут, чтобы понять, как он устроен. Зато в дальнейшем ей уже ничего не стоило собрать его. Газетные тесты на уровень интеллекта не представляли для нее сложности; при виде пяти причудливых фигур она всегда легко догадывалась, какой должна быть шестая.

Еще в дошкольном возрасте она сама сообразила, что такое плюс и минус, а понятие об умножении, делении и геометрия пришли как естественное продолжение этого. Она могла проверить сумму счета в ресторане, составить накладную и рассчитать траекторию артиллерийского снаряда, выпущенного с заданной скоростью под тем или иным углом. Все это было для нее чем-то самоочевидным. До того как ей попалась статья в «Попьюлар сайенс», она не только никогда не увлекалась математикой, но даже не задумывалась над тем, что таблица умножения — это часть математики. Таблицу умножения она когда-то запомнила на уроке с одного раза и не понимала, почему учитель возится с ней целый год.

И вот однажды ее озарила догадка, что за доказательствами и формулами, которым учат в школе, стоит какая-то несокрушимая логика. Эта догадка привела ее к стеллажу с пособиями по математике в университетском книжном магазине. Но лишь когда она добралась до «Измерений в математике», перед ней открылся новый мир. Оказалось, что математика — это логическая головоломка с бесчисленными вариантами решений, множество загадок, которые можно разгадать. Арифметические примеры здесь далеко не главное. Пятью пять всегда будет двадцать пять. Вся соль в том, чтобы понять, как построены различные правила, позволяющие решить любую математическую задачу.

Книга «Измерения в математике» не была собственно учебником математики. Этот огромный, в тысячу двести страниц толщиной, кирпич повествовал об истории данной отрасли знания, начиная от древних греков и кончая современными попытками освоить сферическую астрономию. Данный труд был своего рода математической библией, по значению для серьезных математиков равным «Арифметике» Диофанта. [12] Диофант Александрийский — древнегреческий математик, предположительно III век нашей эры. Основное произведение Диофанта — «Арифметика» в 13 книгах. Большая часть труда — это сборник задач с решениями, умело подобранных для иллюстрации общих методов. Главная проблематика «Арифметики» — нахождение положительных рациональных решений неопределенных уравнений. Исследования Диофанта оказали большое влияние на развитие математики арабского Востока и Европы. Впервые раскрыв на террасе гостиницы с видом на Гранд Анс Бич «Измерения в математике», Лисбет окунулась в волшебный мир чисел, описанный прекрасным педагогом, который умел заинтересовать читателя то занимательным анекдотом, то неожиданной проблемой. По этой книге Лисбет могла проследить развитие математики от трудов Архимеда до достижений современной калифорнийской лаборатории ракетных двигателей «Джет пропалшн». Она поняла методы, какими они решали свои проблемы.

Теорема Пифагора (х 2 + у 2 = z 2), сформулированная примерно за пятьсот лет до начала нашей эры, стала для нее целым открытием. Лисбет вдруг поняла смысл того, что когда-то просто запомнила в старших классах на одном из немногих занятий, на которых присутствовала. В прямоугольном треугольнике квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. Ее восхитило открытое Евклидом примерно в трехсотом году до нашей эры правило, что совершенное число всегда является произведением двух чисел, из которых одно служит какой-либо степенью числа 2, а другое представляет собой разность между следующей степенью числа 2 и единицей. Это было уточнением формулы Пифагора, и она поняла, что тут возможно огромное количество комбинаций.