Лиза Гарднер - Убить чужой рукой

Движение. Преступник внезапно повернулся и, судя по всему, двинулся в правую сторону. Бобби наконец разглядел у него пистолет.

— Белый мужчина идет по направлению к двери, А-четыре-три. В правой руке предмет, похожий на девятимиллиметровый пистолет. Вижу женщину, — объявил Бобби с легким оттенком торжества в голосе. — Длинные черные волосы, темно-красная футболка, стоит на коленях или сидит на полу за кроватью, в пятнадцати футах от двери, А-четыре-три. С ней ребенок. Она прижимает его к себе. Маленький, два-три года.

В наушниках послышался голос лейтенанта Джакримо:

— Женщина и ребенок живы? Есть следы телесных повреждений?

Бобби нахмурился. Трудно сказать. Мужчина снова маячил в поле его зрения — теперь он быстро шагал туда-сюда и размахивал пистолетом. Бобби навел бинокль на оружие, стараясь разобрать детали. Нелегкая задача, поскольку мужчина все время двигается. Бобби снова отодвинул «картинку», пытаясь понять, что представляет собой этот тип, судя по тому, как он держит свою девятимиллиметровку, как ходит по комнате. Он опытный стрелок? Или просто взвинченный тип? Трудно определить.

Мужчина переместился вправо, и теперь Бобби видел, что женщина кричит. Она крепко обнимала ребенка (кажется, мальчика), прижав его лицом к своей груди и закрывая ему уши обеими руками.

События сдвинулись с мертвой точки. Внезапно. Быстро. Бобби не мог сказать, по какой причине, но теперь начал орать мужчина. Через оптический прицел Бобби видел, как с его губ летит слюна, а на шее вздуваются мускулы. В этом было нечто сюрреалистическое: наблюдать за человеком, сходящим с ума от ярости, и не слышать ни звука.

Женщина встала, ребенок по-прежнему цеплялся за нее. Она замолкла, видимо, придя к какому-то решению. Мужчина продолжал яростно вопить, а она просто стояла и смотрела на него. Внезапно он поднял пистолет на уровень ее головы, а левую руку протянул вперед, словно требуя отдать ребенка.

Бобби услышал собственный голос:

— Мужчина угрожает женщине. Мужчина целится из пистолета…

Мужчина по-прежнему держал оружие, нацелив его на жену, но теперь он начал обходить кровать. Женщина не говорила ни слова, не двигалась с места. Он встал прямо перед ней, не прекращая орать, и левой рукой потянул к себе ребенка.

Мальчик соскользнул с материнской груди. Бобби мельком увидел крошечное бледное личико с темными, широко раскрытыми глазами. Перепуганное до безумия.

— Мужчина взял ребенка. Оттолкнул его в сторону.

Подальше от матери и от того, что должно случиться в следующий момент.

Бобби словно был частью ситуации — и одновременно вне ее. Он подкрутил прицел — небольшая корректировка, действие, столь же естественное для него, как и дыхание. Легкое смещение влево, допуск на опережение в тот момент, когда мужчина отбросил сына на кровать, а потом шагнул к жене.

Ребенок почти исчез в складках белой ткани. Теперь в комнате находились в поле зрения только мужчина и женщина, муж и жена. Джимми Гэньон перестал кричать, но его грудь ходила вверх и вниз от прерывистого дыхания.

Женщина наконец заговорила. Бобби, глядя в оптический прицел, легко мог прочесть по губам: «Что теперь, Джимми? Что теперь?»

Джимми вдруг усмехнулся, и Бобби, увидев эту улыбку, понял, что именно сейчас произойдет.

Палец Джимми Гэньона начал угрожающее движение вниз. И в пятидесяти ярдах от него в полутемной спальне соседнего дома Бобби Додж нажал на курок.

Он с трудом дышал. Его вдруг охватило ощущение невыносимой тяжести, а потом так же внезапно отпустило. Бобби торопливо снял палец со спускового крючка и отдернул руку, словно прикоснувшись к живой гадюке. Тем не менее он продолжал смотреть в прицел. Он видел, как женщина бросилась к постели и схватила ребенка, закрыв ему лицо, чтобы он ничего не увидел.

Мать и сын сидели обнявшись, женщина щекой прижималась к макушке ребенка. Затем она подняла голову и посмотрела через улицу на соседний дом. Она взглянула прямо на Бобби Доджа, и он непонятно почему ощутил легкий укол. А потом прочитал по ее губам: «Спасибо».

Бобби встал, впервые за все время осознав, как он тяжело дышит и что лицо у него мокро от пота.

— Черт возьми, — сказал мистер Харлоу с порога.

Мир наконец пришел в равновесие. Шаги на ступеньках. Рев сирен. Бегущие люди. Кто-то шел к ней, кто-то — к нему.

Бобби скрестил руки за спиной, встал поудобнее и принялся ждать — точь-в-точь как его учили. Он сделал свою работу. Он отнял одну жизнь, чтобы спасти другую.