Михаил Нестеров: Легионеры

Марковцев подходил к машине в темпе, которому Никольский дал всеобъемлющее определение: “Торопится”. И оглядывается. И ничего подозрительного не замечает. Братва готова к работе и внимания не привлекает. Стоят на удалении от машины и обозначат себя лишь в тот момент, когда выпадут из обзора киллера, когда Марк перешагнет невидимую черту и окажется чуть позади них.

А пока он впереди. Шаг ровный, можно сказать, красивый. Не строевой, конечно, но сродни ему; так обычно военные начальники сближаются с подчиненными, чтобы принять доклад. Некоторые репетируют, чтобы походка не казалась строго военной, но чуть вальяжной, слегка подволакивают ногу. Это “чуть” очень важно, вызывает уважение и подчеркивает ранг.

Да, бывший подполковник идет красиво, хотя и малость торопливо. Без головного убора, серая куртка застегнута наглухо, рукава чиркают по широким карманам, клапаны которых заправлены вовнутрь.

Прохожих в этот час немного. Несколько человек столпились у коммерческого ларька, курят, потягивают пиво, перебрасываются шутками, смеются в основном густо накрашенные девицы.

А Марк был не только настороже, но еще и отвечал на непредсказуемые действия противника. В противовес их жесткому мастерству Марк выставил свой инстинкт. Для него в этом вопросе темных пятен не осталось, слова Алексея Щедрина сплелись в предупреждение: “Жми на кнопки два раза”. Он сам наставлял журналиста: “Заподозришь что-то неладное, набери на подъездной двери неверный код. Если все нормально, входишь с первого раза, если нет – со второй попытки. Я все увижу”. В тот же вечер Сергей спросил Алексея: “Знаешь, что такое прозелитизм?” Алексей кивнул: обращение в свою веру.

Вот тебе и безвольный толстый журналист. Наверняка у него перед носом болтался ствол пистолета, а он, рискуя, пытался спасти жизнь фактически чужому человеку. На это Марк не мог не откликнуться. Но окончательное решение принял, когда оказался на месте и, говоря языком оперативников, прокачал ситуацию.

На стоянке, расположенной на 3-й Автозаводской, неподалеку от дома журналиста, Марковцева ждал “Ауди”. В бардачке машины остался фотоаппарат Алексея, в спинке сиденья спрятаны водительские права, “вальтер” с глушителем и громогласный армейский “стечкин”, некогда принадлежавший лже-летчику. Но немного не хватало времени. И, чтобы записать себе в актив еще полчаса, Марковцев позвонил из машины и предупредил Алексея, что застрял в пробке.

Примерно по пятнадцать метров отделяло Марка от двух украинских пар. Их он вычислил десять минут назад, глядя в видоискатель фотоаппарата с мощным длиннофокусным объективом. Они выпадали из немногочисленной толпы и сразу бросались в глаза по той причине, что Марк знал, кого и в каком месте нужно искать.

Он долго всматривался в огромного парня, но все же узнал его. Каким образом вышла на него бригада Михася, времени гадать не было. Запомнив расположение братков, он снова сосредоточился на машине журналиста. Ему помогла проехавшая мимо машина, брызнув дальним светом выехавшей на встречную полосу “Газели”. Салон “Опеля”, затемненные стекла которого не позволяли рассмотреть, кто находится внутри, слабо осветился. Но Сергею хватило нескольких мгновений, чтобы определиться. На месте водителя – Алексей Щедрин. Рядом с ним никого. А вот на заднем сиденье кто-то притаился.

Заранее отработав маршрут отхода, Сергей поставил “Ауди” на Матросской Тишине. Пришлось расстаться с фотоаппаратом, который стеснял движения. Выйдя из подъезда, откуда он вел наблюдение, расположившись у окна между вторым и третьим этажами, Марк остановил пацана лет десяти – миниатюрную копию Щедрина: толстого, с черными кудрями, выбившимися из-под шапки, в очках. В руках футляр от скрипки.

– Надо фотоаппарат, пацан?

– У меня денег нет, – мгновенно отозвался молодой скрипач, словно ждал этого вопроса всю свою жизнь. А глаза за толстыми стеклами очков намертво приклеились к дорогому “Никону”.

– А на скрипку поменяешь?

– Да вы что?! – Юное дарование вцепилось в футляр и чуть тише добавило: – Меня родители убьют.

– Ладно, бери так.

– Вы не шутите?

– Бери, бери. Тебе не Лешей зовут?

– Нет, Сергеем.

– Бери, тезка. – Марк сунул в руку будущего Паганини “Никон” и пошел прочь.

“Маньяк”, – решил пацан и со всех ног понесся домой. И чтобы дома его не убили за фотоаппарат, набросал в голове этюд: на сэкономленные от “Шока” средства дал какому-то ханыге на бутылку. Ворованный? Откуда ему знать? Чего?! Ну правильно, давайте, идите в милицию. Там ему найдут применение. Скрипку прихватите – мне она больше не нужна! Ноты вот отдайте. А как же еще с вами разговаривать?