Дэвид Карной - Музыка ножей

На всех снимках Кристен выглядит чуть-чуть по-разному. Если приглядеться, понятно, что с двух фотографий удалили при помощи фотошопа ее друзей. На второй паре снимков ее запечатлели, когда она этого не ждала, хотя на одном из них Кристен пристально и немного сердито смотрит прямо в объектив.

Джош использовал зум, когда снимал ее, забравшись на скамейку в школьном дворе. Кристен стоит в толпе, но все остальные повернулись к фотографу спинами. И только Кристен смотрит в его сторону, и этот контраст создает отличный художественный эффект. Смотрит в камеру она и вправду очень серьезно и сердито, так что непонятно, о чем же она думает. Любит она вас или ненавидит? Все равно не угадаете.

— Это та самая цыпочка.

Тед моргает:

— Та самая — это какая? Что вы имеете в виду?

— Да про нее полицейский пару недель назад приходил спрашивать.

Она отодвигает снимки, но внезапно замирает. Что-то привлекло ее внимание. Девушка смотрит на нижнюю левую фотографию. Единственную, на которой Кристен в бейсболке с логотипом кинофестиваля.

— Что такое? — спрашивает Тед.

Девушка медленно поднимает голову, и вид у нее потрясенный и испуганный.

— А что с ней случилось? — спрашивает она.

— Вы ее помните?

— Может, и помню.

— Очень может быть? Или так, показалось?

— Вы в Парквью работаете?

— Ну да.

— У нас тут одна врачиха от вас добровольцем работает. Доктор Беклер.

У Теда сердце уходит в пятки.

— Я забыла, как ее зовут, эту Беклер, — несколько неестественно продолжает девушка.

Как бы Коган ни был сейчас увлечен своими мыслями, он все же догадывается, что его проверяют.

— Ее зовут Энн.

— А, ну да, Энн! — И все же она по-прежнему подозрительно его разглядывает. — Вы с ней знакомы?

— Да. Признаться, — несколько смущенно произносит Тед, — у нас было несколько стычек в операционной.

— Правда?

Тед уже собирается рассказать про свои отношения с Беклер более подробно, но в этот момент дверь за его спиной распахивается. Высокой темноволосой женщине на вид лет двадцать пять — тридцать. Взрослая, не подросток. Коган, повинуясь инстинкту самосохранения, убирает фотографии обратно в большой желтый конверт.

Женщина подходит ближе.

— Здравствуйте, — невыносимо бодрым голосом говорит она, явно стараясь скрыть волнение. — Доктор Гуман назначила мне прийти в 11.30.

— Добрый день! — приветливо отвечает секретарша и протягивает женщине анкеты для заполнения.

Анкеты и прочие бумаги лежат стопкой рядом с небольшой подставкой для информационных буклетов. Почти таких же, какие бывают на столах в бюро путешествий — с рекламой туров, курортов и круизов. Только эти брошюры рассказывают про такие путешествия, в которые лучше бы не пускаться.

— Доктор Гуман сейчас подойдет, — обещает женщине секретарша, — у нее еще пациент. Потом поворачивается к Когану и говорит гораздо тише, почти шепотом: — Уходите! Я не могу вам помочь, извините меня!

Тед растерянно улыбается и спрашивает:

— Как вас зовут?

— Хетер. А вам зачем?

— Хочу пригласить вас на чашку кофе. Вы любите кофе?

— Ага.

— Я как раз хотел в соседнюю кофейню зайти, купить капучино. Хотите капучино?

— Хочу. Но к вам это отношения не имеет.

— Я вернусь через пятнадцать минут, — спокойно продолжает Тед. — Буду сидеть в машине на парковке и ждать. Захотите кофе, выгляните на улицу, и я принесу вам чашечку.

— А если не выгляну?

— Я зайду с другого конца.

— А если я полицию вызову?

— Им я кофе покупать не стану.

7 мая 2007 года, 15.10

Если бы Мэдден и Бернс промотали запись вперед еще на пятнадцать минут, они бы увидели, что машина Когана возвращается на парковку. Камера на улице зафиксировала, как он стоит, прислонившись к капоту, и читает газету. Или притворяется, что читает. Проходит десять минут. Дальше на записи видно, как из служебного выхода появляется Хетер и подходит к Когану со спины. Картинка не очень четкая, но все же заметно, что он изумленно вздрагивает.

— Вы ее отец? — спрашивает Хетер.

«Так я его и спросила, — рассказывает Хетер. — Типа, вы ее отец? А он в ответ: господи, как вы меня напугали».

Мэдден и Бернс переглядываются.

— Почему вы решили выйти к нему? — спрашивает Хэнк.

— Не знаю. От скуки.

— И что было дальше?

— Ну, я подумала, если он не отец, может, его отец нанял? Мы поговорили об этом. А потом он рассказал мне, что произошло. И я как-то успокоилась. Знаете, все думают, раз я работаю в бесплатной клинике и так выгляжу и одеваюсь, значит, я активная лесбиянка и ненавижу всех мужиков. Но это неправда. Я не такая.